Какое бы зло ни совершил человек, Тиран будет приветствовать его как новообращенного в Новую Веру и героя!
— Но тролли грабят всех подряд, а люди Новой Веры преследуют главным образом Других, — возразил Нед.
— Да, правда, — согласился Ландес. — Чума на тех и на других!
— Почему Телерхайд всегда настаивал на уважении прав троллей на горы? — упорно допытывался Ньял.
— Потому что твой отец уважал права всех граждан Морбихана без различия. Откуда ему было знать, что тролли убьют его?
Ньял прикусил губу.
— Странно, но Брэндон никогда не верил этому, милорд.
— Брэндон измучил себя подозрениями, — сказал Нед. — Я должен был понять, что с Ним происходит. Никогда не прощу себе, что не нашел для него дельного совета в те последние месяцы.
— Он бы не стал слушать, — печально покачал головой Ньял и, неуклюже пытаясь утешить друга покойного брата, добавил: — Он подозревал всех.
— Кроме тебя, — сказал Нед.
Ньял удивился:
— Кроме меня…
Авелаэр вскинул голову.
— Тихо, мальчик, — проговорил Ньял успокаивающе. Раздраженно взвизгнув, жеребец куснул лошадь Ландеса за шею.
— Эй! Следи за ним! — воскликнул Ландес.
— Держи его! — закричал Нед.
— Тихо, Авелаэр, тихо! — Ньял потянул на себя поводья, и Авелаэр скакнул вбок, скрежеща зубами и кося глазом на каурого Ландеса. — Он не терпит медленно ходить, милорд, — извинился Ньял. — Я поеду вперед, чтобы он успокоился.
— Он так и останется норовистым, если ты будешь ему потакать! — крикнул Ландес, но Ньял уже пустил гнедого вскачь.
Когда жеребец успокоился, Ньял перевел его на легкую рысь, а сам смотрел по сторонам, не покажется ли что-нибудь знакомое, какой-нибудь ориентир, который подскажет ему, в каких краях пролегает путь. Вокруг все потонуло в тумане, и Ньял не знал даже, что там: холмы или равнина. Какое-то время он ехал, радуясь тишине и одиночеству, затем дорога пошла под уклон, Авелаэр заскользил по грязи и остановился. Дорога оборвалась, перерезанная бушующим потоком. За спиной Ньял услышал приближающийся стук копыт.
— Эй, Ньял! — воскликнул Ландес, увидев юношу. — Я уж думал, тебя великан съел! — Лорд хохотнул собственной шутке, его латы звякнули под толстым плащом. Он остановился и всмотрелся в клубящийся туман.
— Здесь не перейти: вода слишком высоко поднялась, — сказал Ньял.
— Не помнишь брод своего отца? — Ландес указал вниз по течению. — Тысяча мужчин перешла там, не замочив штанов. Тогда тоже была весна и высокая вода. За мной, мальчики!
Тропа к броду была настолько узкой, что там едва могла пройти одна лошадь. Ветви деревьев отяжелели от дождя, и всадникам приходилось нагибаться к лошадиным шеям, чтобы не задеть мокрые, поникшие от изморози листья. Брод не утешил Ньяла. Река стала шире, но по-прежнему быстро неслась, вспененная, крутясь у берегов в водоворотах.
— Похоже, сегодня без мокрых штанов не обойтись, — заметил Ньял.
— Да, сегодня вода немного выше, — согласился Ландес, остальные всадники неуверенно толклись на берегу.
— Кому-то нужно попробовать, — предложил наконец Нед.
— Отличная идея! Пошлем кого-нибудь, кто умеет плавать. — Ландес обернулся. — Эй, ты! Как тебя там, иди сюда!
— Я, сэр? — Тим на своем крепком саврасом мерине, скользя по грязи, выбрался из задних рядов. За ним, беспокойно поглядывая на пенящиеся пороги, подъехал Руф Наб на низкорослом эльфийском пони.
— Ты без доспехов, опробуй брод, — сказал Ландес.
Тим умоляюще посмотрел на Ньяла:
— Я не умею плавать, сэр.
— Какая разница, — ответил Ландес. — Привяжем тебя веревкой и вытащим, если что.
— Попробуй, Тим, — убеждал Ньял. — Если застрянешь, мы тебя вытянем.
— Дайте я пойду, — вызвался Руф Наб.
Но Ландес уже извлек веревку из своей седельной сумки и перебросил Ньялу.