Гномы деревни Узелок, как и остальной Морбихан, восемнадцать лет жили в мире.
Одинокий всадник был совсем молод. Он ехал на быстроногой кобыле, которой все чаще давал отдых: дорога становилась круче и уже. Хотя по человеческим меркам он был лишь среднего роста, детям-гномам он казался немыслимо высоким. Летнее солнце светило ему в спину, из-за чего он выглядел еще выше, и обрамляло золотым ореолом его каштановые волосы. Двуглавый дракон — символ Дома Кровелла блестел на рукаве его куртки, пустые ножны свисали с седла. Никакого оружия и никаких других украшений у всадника не было, но ничто не могло скрыть ни эльфийской выделки его сапог и уздечки, ни ловкости и легкости, с которыми он сидел верхом на взмыленной лошади. Он осадил кобылу перед стайкой хихикающих, пронзительно кричащих детей и спросил дорогу.
Поехав туда, куда дети тыкали пальцами, всадник погнал лошадь вверх по каменистой тропе, пока не подъехал к опрятному дому и хлеву сразу за деревней. К стене хлева примостился навес с невысокой загородкой. На загородке был намалеван бронзовый обух топора, выцветший и облупившийся от времени и непогоды. У двери в ровную землю был вбит пень некогда могучего дерева, а на нем стояла железная наковальня. Внутри виднелся горн с огромными мехами, приводимыми в действие длинной палкой. Воздух над горном дрожал от жара, и обитатель навеса казался больше похожим на фантастическое создание колдуна, чем на кузнеца из плоти и крови.
Это был гном, высокий для своего рода-племени и широкоплечий. При этом — на голову ниже человека и почти вдвое шире в плечах. Его волосы были связаны ремнем в узел на макушке, а длинная серо-стальная борода разделена посередине и зачесана за плечи. Глаза навыкате сверкали под обвитой вокруг лба серой бечевкой. Кузнец ковал пару железных петель.
— Добрый вечер, Кузнец! — вежливо поздоровался человек, соскальзывая с седла.
Кузнец не поднял головы. С привычкой искусного мастера не отвлекаться от дела он продолжал работать: железными клещами приподнял раскаленные докрасна петли, на глаз определил их сгиб и положил на наковальню, после чего еще раз ударил по каждой. Наконец он бросил петли в чан с водой, где они зашипели, а вода забурлила. Только потом он повернулся к посетителю:
— Да?
— Извините, вы — Бродерик из Узелка?
— Да.
— Я приехал из Кровелла.
— А, — сказал гном, кивая на пустые ножны. — Новый человечек.
Человек кивнул. Это был красивый юноша, невысокий, но крепко сложенный, с прямым носом и светло-серыми глазами, блестевшими от волнения.
— Мастер Кузнец, — сказал он торжественно, соблюдая приличествующий случаю ритуал. — Я пришел востребовать свой меч.
— Ты пришел в удачный день, — сказал гном. — Вот в такой же день я ковал Доносчика — великий меч Телерхайда. И пожалуй, денек нынче даже лучше того, когда я выковал меч для его сына Брэндона. — Он подошел ближе, глядя в лицо юноши. — Кто ты?
— Я Ньял из Кровелла, младший сын Телерхайда. По нашему обычаю, отец послал меня за мечом к тому, кто ковал его собственный.
Гном разглядывал его с минуту, глубоко наморщив лоб.
— Я чту любого посланца Телерхайда, но не могу сделать меч тебе, Ньял.
Юноша лишился дара речи. Изготовление меча — важный обычай и для людей, и для гномов. Отказ Бродерика был возмутительным.
— Но отец уже пригласил гостей на Наименование моего Меча! — воскликнул он наконец. — Кузнец, я не могу вернуться домой с пустыми руками!
— Мне очень жаль, — пожал плечами гном. — Моего помощника сегодня нет. Но даже будь он здесь, все равно ничего бы не вышло. Я не могу.