***
я со звездой всю ночь проговорил,
Она мне мерностью лучистой отвечала,
И мне хватило смелости и сил
Улавливать Вселенские начала.
Писал стихом, иначе не поймут
Читатели языков звёздных пений,
Плеядных рифм, где метеорный труд
Акцентным росчерком в полнеба,
словно гений,
Играючи мелком с наклоном черканул
Мечтателям полночной тишиною,
И я, дивясь величию, воскликнул:
«О, Господи, я раб блаженный Твой!»
Хоть запятой, хоть сбитою секундой
Меня во Царствии Твоем Ты помяни,
Когда предстану нищим
в день Твой Судный,
Когда умолкнут все мои стихи.
Читаю, проникаясь Не все понятно Но как же ощутимо высокое волнение человека, который вдруг нашёл в себе способность «улавливать вселенские начала», чтобы в итоге восторженно склониться перед величием Бога. Зачарованная, читаю стихотворение снова и снова, не сразу улавливаю тонкости ритма и смысла, но чувствую, что присутствует и то, и другое. Смотрю в словаре, что такое плеяда Оказывается, это рассеянное скопление звёзд.
И как же великолепны строки, предвещающие появление звёздных рифм:
И мне хватило смелости и сил
Улавливать вселенские начала
Потрясает высота переживаний души в момент смирения: прежде чем вступить в разговор со Вселенной, замереть от собственной дерзости. Как в своё время замер и Гавриил Державин. А стихотворение Терентия Травника это и есть проявление того единственного на земле, что может дерзнуть вознестись к Нему, к Богу. И этим единственным является свободная мысль человека.
«Писал стихом», сообщает поэт. И я вздыхаю: ещё не так давно стихом называли всего лишь одну стихотворную строчку, словно подчёркивая значимость каждой из них. Сейчас стихом называют всё стихотворение. Но я буду мыслить по старинке. И называть данное творение Терентия, которое начинается со слов «я со звездой всю ночь проговорил», не стихом, а стихами.
И поэт говорил с нею, звездой, именно стихами на том особенном языке, что на земле доступен, наверное, только поэтам. Ведь истинная поэзия это не что иное, как перевод с Божественного языка на человеческий. Не всякому стихотворцу это подвластно писать о Несказанном И вдруг ощутить, что у россыпей звёзд есть свой ритм и свои плеядные рифмы.
И это ж надо было придумать такое метеорный труд! Образ привлекательный, но очень уж необычный. И тут же понимаешь, что, наверное, нет лучшего способа обозначить вечное движение метеоритов небесных странников. Только они способны мгновенно расчертить небо гениально акцентным росчерком, причём сделать это легко, играючи. Для чего? А может, всего лишь для тех мечтателей, которые по ночам говорят с Небом? И что ещё им, мечтателям, остаётся воскликнуть после диалога с Небесами, кроме этих слов: «О Господи, я раб блаженный Твой!»
Пять строчек, завершающих стихотворение это молитва! Молитва о радости ощутить себя песчинкой бытия, о блаженстве этой песчинки, что равна секунде или запятой даже не точке! И уже не страшно, что этой песчинке, секунде или запятой, которая равна земной человеческой жизни, суждено быть сбитой во время полёта, а стихам умолкнуть. Но как же несказанно блаженство: предстать перед Богом в смиренном осознании своей духовной нищеты, оставив всю земную суету у входа в Царствие Небесное. И, дивясь Его величию, воскликнуть:
О, Господи, я раб, блаженный Твой!
Хоть запятой, хоть сбитою секундой
Меня во Царствии Твоем Ты помяни,
Когда предстану нищим
в день Твой Судный,
Когда умолкнут все мои стихи.
Не стану спорить с поэтом: стихи действительно умолкают Но умолкнуть это не значит исчезнуть. Звезды тоже молчат, но многое могут рассказать устремившим свой взор к Небесам.
Из чего растут стихи?
Как часто, если нам чего-то не хватает, мы просим: дайте хотя бы кроху! Крошечку! Но, получив эту кроху, можем немедленно опечалиться: мало! Забывая, что из крохотных мгновений соткан не только дождь, но и всё на свете
Мгновения надо ценить и беречь А крохи это тоже мгновения. Но куда же тогда деть просто крошку? Совсем не нужную? Ту, которую как-то жаль смахнуть веником На этот вопрос есть по меньшей степени два ответа, и оба они в одном из стихотворений Терентия Травника.