Знаете, родные, что такое тройка по муке для кока? Спросил муж, Это уже нет кока! Всё. Забрал я торт, нашёл дома маленькую водки, забрался в подвал и, рыдая, выпил, закусывая кремовым вождём.
В итоге вернулся в гимназию.
Этот эпизод, рассказанный Анатолием Вехотко, лег в основу моего рассказа «Мишка».
Домашние посиделки
Иногда мы устраивали домашние посиделки. Под рюмочку Толя предавался воспоминаниям, а то и просто находилась какая-нибудь тема. Отмечали наши дни рождения, Новый год, День Победы. Что касается дней рождения, я перестала их отмечать с окончанием детства, и до встречи с Вехотко, благополучно о них не помнила. Теперь, когда Толи нет, тоже не отмечаю. На все праздники Толя нам преподносил шикарные букеты цветов и щедрые подарки. Нам с дочкой очень не хватает его внимания.
На домашних посиделках говорили обо всём: от кулинарных рецептов до воспоминаний о блокаде Ленинграда.
Суп Авиньонский
Бульон из телятины, тёплым голосом говорит муж. В него кладёшь не мелко крошеную морковь, а вдоль тонко порезанную, яркую, потом цветную капусту желтоватую, потом ты туда кладёшь крепко сваренный омлет, то есть, что значит крепко сваренный? Омлет, замешанный на сметане. Представляешь? У тебя бульон крепкий, морковка длинненькая тонкая, капустка жёлтенькая. И всё получается, большой палец вверх.
Было бы так просто, я не придумала бы сказку о супе, улыбаюсь я, здесь обязательно присутствует кулинарная тайна. Помнишь, в моей сказке?
Князь: Да, владею тайной рода,
Но, видно, такова порода.
Рецепты кухни нашей всей
Не продаются, хоть убей!
Не раз уж их купить пытались,
А дамы выведать старались,
Пуская в ход кокетство, ласки,
И страсти надевая маски.
Пытали жаждой и свинцом,
Но не был предок подлецом.
Одет в позорную рубаху,
Он голову склонил на плаху.
Кто же спорит? Таинственно подмигивает муж, сама ответила.
Я, дочка и Толя смеёмся.
А солянка? вспоминает Ириша. Какая красивая: зелёные оливки, черные маслины, мясо красное и коричневое, колбаски, сосиски. А бульон оранжево-красный!
Лимон! вспоминаю я.
Втроём восхищённо мычим.
Я вспомнила ещё одно твоё коронное блюдо: ты готовил яичницу по-извозчичьи. Не помнишь? говорю я.
А! Это ёлки-палки! Объясняю, в голосе мужа удовольствие и улыбка.
Помню, ты ел, аж за ушами трещало, перебиваю очередной кулинарный рассказ.
Прямо трещало?
Да. Треск стоял! Мы уши затыкали.
Хохочем.
Колбаса по-извозчичьи это просто.
Яичница по-извозчичьи, поправляю.
Колбаса по-извозчичьи, настаивает Толя. Есть колбаса по- карело-фински, а это по-извозчичьи. Берёшь не такую вот колбаску, а с большим диаметром, типа «телячьей». Знаешь, чтобы при жарке края загнулись, образовывая чашку. Лук репчатый приправить солью и сахаром, можно ещё соком лимона полить. Жаришь лук, потом колбасу, и колбасные чашки луком заполняешь. Заливаешь свежими яйцами, а сверху зеленью посыпать, и на огонь. Всё! Ставишь на стол в сковороде, наливаешь стакан водки хлоп его! И колбасу по- извозчичьи. О!
Как же извозчик стакан водки пил, если он за рулём? Вопрошаю я.
Мои хихикают.
Так он руль бросает, находит Толя ответ.
Смеёмся.
Толя показывает на бутылку:
Смотрите! Что написано?
Мерная. На молоке. Вещает дочь.
Это слова, говорю капризно, Что значит, на молоке?
Расскажу один эпизод из жизни. Если помнишь (ты должна помнить) был такой актёр Алейников.
Знаю, конечно. Илья, нет, Пётр Алейников. Забыла, давно уже
Давно Давным-давно его нет. Так вот. Как-то Пётр Алейников приехал сниматься на «Ленфильм» в некой жуткой картине типа «Знакомьтесь, Балуев!». Играл какого-то тракториста. И меня с ним познакомил замечательный человек Эмиль Михайлович Галь (18981960), актёр, был ассистентом по актёрам у братьев Васильевых. Мы с Петром быстро нашли общий язык, выпили и покорешались (Вехотко поёт «Спят курганы тёмные» в манере Петра Алейникова). Нам принесли бутылку водки от ассистента режиссёра и кусочек хлеба. Я растерялся, говорю, дескать, запить, закусить нечем.
«Самая лучшая закуска, говорит Пётр, это молоко. У меня есть с собой бутылка молока, попробуй. Оно смывает нехорошие масла и нейтрализует. Ты как орешек утром».