И так как большинство читателей любит животных, когда читает о них в книгах, а не тогда, когда их надо водить к ветеринару или мыть; и так как в поездке по земле, воде и даже по воздуху еще не миновать встреч со зверями, рыбами, птицами, защищай фауну и флору – это модная и беспроигрышная тема. В путевые заметки полезно всадить все, что ты накопил за жизнь в наблюдениях за кошками, как за наиболее распространенными и доступными для наблюдения животными. Здесь не скупись, не оставляй ничего про запас: выпотроши себя, выверни наизнанку родственников, вытряси знакомых.
В тех местах, где ты ненароком задел действительно сложные вопросы современности, то есть почувствовал под ногами бездонную трясину, отметил свою неспособность не только что-либо понять, но и просто сообщить читателю меру сложности, переходи на юмористическую интонацию. Этим дашь понять вдумчивому читателю, а такие тоже бывают, что кое-что мог бы сказать тут и всерьез, но по ряду известных ему и тебе причин этого не делаешь.
Теперь. Есть мнение, по которому ценность художественного произведения пропорциональна своеобразию и цельности авторской личности. (Последнее слово по последней моде даже пишут с прописной буквы). Рассказывают, что в мире существуют тысячи великолепных путевых книг, картин, стихов, мюзиклов, которые выше даже самых высоких произведений общепризнанных гениев. Их авторы в свой звездный час вознеслись даже выше Александрийского столпа. Но если они вознеслись даже и без помощи водки или морфия, вознеслись вполне порядочным путем, то им, этим удивительным неудачникам, все равно никогда не удастся занять ячейку в памяти человечества. Почему? Потому, что бог дал им способности, но не дал значительной личности. Не забывай примера этих несчастных! И не унывай! Сделаться уникально-неповторимым можно каждому. Что такое полнейшее отсутствие личности в личности, как не высший вариант цельности? Личность следует выдавливать из своей души, как Чехов выдавливал из себя раба, то есть капля за каплей. И нет человека, которому, если он постарается, такое удастся на сто процентов.
Да, о вопросах вечности, пространства и времени. Разика три-четыре помяни космос, безбрежность прошлого и будущего иначе не поднимешься над уровнем среднего писаки. Но, достигнув вершин, не давай им сливаться в монотонную горную гряду или цепь. Вспомни конферансье. Он разделяет эстрадные номера, их высокое искусство своей трепотней. Он не дает слиться концерту в сплошную бурду из борща и сметаны. На фоне борщевой пошлятины сметана плавает белоснежным, как чайка, океанским лайнером.
Поняв философский смысл эстрадного конферансье, склони свою писательскую голову перед ним.
Когда путешествие или в натуре или в тебе самом вдруг закончится, а книга все еще не придет к концу, начинай грызть кости чужих путевых произведений. Выбирай тех авторов, с которыми давно хотел бы свести счеты. Здесь для камуфляжа приоткрывай и некоторые свои технологические, писательские слабости и тайны. Помни: уровень развитости современного читателя растет пропорционально телевизионной сети и числу телепрограмм; слова Ницше, что нахватанность убивает не только письмо, но саму мысль, – реакционный бред; телевизионная грамотность порождает десятки тысяч людей, которые сами не прочь стать творцами. Если такая аудитория хочет взглянуть на писательскую кухню, то не скупись, открывай холодильник, хотя вполне возможно, что он у тебя пуст.
И самое последнее. Никогда не называй путевые заметки путевыми заметками. В таком определении жанра есть что-то старомодное и обкатанное. Литературоведы-теоретики аллюром три креста галопируют мимо всяких разных путевых заметок.