И я тоже! проявил «массовый героизм» рейхсминистр.
Фюрер собрал последние ресурсы мышечной энергии.
Хорошо, господа. Я учту Вашу партийную принципиальность при написании завещания.
Борман оперативно развернул блокнот.
Не сейчас, Борман! из последних сил поморщился фюрер. Чуть позже! Сами понимаете: служенье муз не терпит суеты
Борман и Геббельс изнывали от нетерпения целых три дня: ни писать завещания, ни стреляться фюрер не спешил.
Но двадцать восьмого апреля «лёд тронулся». Всё началось с того, что без четверти десять к Геббельсу прибежал Кемпка.
Господин рейхсминистр! Только что радио Би-Би-Си передало сообщение агентства Рейтер!
А кто Вам разрешил слушать вражеские голоса?! попытался выкатить от рождения впалую грудь Геббельс.
Вы, доктор! не испугался Кемпка. И не только потому, что он был личным шофёром Гитлера на протяжении многих лет. Имелась и другая, не менее веская, причина. И её Кемпка, разумеется, тут же выложил на голову рейхсминистра. И Вы не только разрешили, но и приказали слушать, объяснив это тем, что источников информации о событиях «во внешнем мире» у нас практически не осталось: ведь междугородная связь не работает. «А измену-то надо выкорчёвывать!» так Вы сказали.
Геббельс немедленно погасил вспышку личного патриотизма, как неуместную: сказанное шофёром соответствовало действительности.
Я слушаю Вас, штурмбанфюрер!
Гиммлер связался с Бернадоттом, чтобы вести переговоры с Западом о сепаратном мире.
Геббельс немедленно отвесил челюсть, наглядно проиллюстрировав собой верность теории Дарвина. Кемпка помедлил, кривя щекой.
Есть и другая информации, господин рейхсминистр
Геббельс оперативно подобрал челюсть.
Говорите!
Кемпка многозначительно замялся.
Говорите же, доннер веттер! не выдержал рейхсминистр.
По сообщению радио, Гиммлер заявил, что у Гитлера у фюрера кровоизлияние в мозг. Что он не может больше отвечать не только за судьбу Германии, но и за свои действия.
Геббельс испуганно огляделся по сторонам: «соучаствую!»
Кто ещё это слышал?
Кемпка спокойно пожал плечами.
Да все, кто был рядом: я, Аксман, Фегелейн, Гюнше Кстати, Вы, герр доктор, тоже можете послушать.
???
По радио передали, что эту новость будут повторять каждые полчаса.
Вы свободны!
Рейхсминистр «освобождал» шофёра уже на бегу. Ворвавшись в кабинет фюрера, он решительно взбодрил того, полулежащего в кресле после очередного «сеанса лечения» морфием.
Фюрер: измена!
Это было именно то, чего так не хватало Гитлеру для того, чтобы взбодриться.
Как: опять?! Кто на этот раз?
Гиммлер!
Фюрер неконтролируемо вернулся обратно в кресло: «перебор!» Кто угодно, но только не верный Генрих!
Доказательства!
Обязательный по форме восклицательный знак никак не монтировался с тональностью голоса. Фюрер не требовал и даже не просил: впадал в прострацию вместе с фразой.
Вы позволите?
Геббельс покосился на радиоприёмник уже в дороге.
Фюрер не успел ещё «дать санкцию», а голос из ящика уже информировал его о «подвижничестве» рейхсфюрера. И мало, что о «подвижничестве расширенного формата, не согласованного с фюрером», так ещё и с «интимными подробностями»! Фюрер страдал многими недугами, но только из сообщения радио он узнал о том, что у него кровоизлияние в мозг, и по этой причине он теперь полноценный в своей неполноценности «овощ», а не фюрер тысячелетнего рейха.
Не не
Негодяй! пришёл на помощь фюреру Геббельс, хотя не исключено, что фюрер всего лишь собирался выразить недоверие информации из ящика. Пришлось фюреру «подписаться под своими-чужими словами». Тем паче, что Геббельс не давал ему опомниться. А тут и Борман «вовремя подключился». Удивительно, но Геббельс был для Бормана, пожалуй, единственным человеком «наверху», с которым ему действительно нечего было делить: каждый «окучивал свою делянку».
Мой фюрер! в тандеме отработали Борман и Геббельс. У нас есть предложение.
«условно ожил» Гитлер.
Генерал-полковник фон Грейм дожидается Вашей аудиенции!
От волнения фюрер даже попытался вскочить на ноги.
Прорвался?! Зовите!
В кабинет под руки ввели фон Грейма, скачущего на костыле: прямо над Берлином ему «отсалютовали» русские зенитки.