Почему Борман пожаловался именно Дёницу?!
«Пожаловался»! криво ухмыльнулся Шелленберг. Ну, Вы скажете! Нет, он не пожаловался: он проинструктировал! А, вот, почему именно Дёница это действительно вопрос Хотя
Лицо Шелленберга начало осеняться догадкой и лицо Гиммлера ещё больше обесцветилось. Рейхсфюрер не был ни «страусом», ни дураком, поэтому и догадка не могла быть исключительным достоянием бригаденфюрера.
Что «хотя», Вальтер?!
Присутствие мысли не мешало отсутствию духа. Гиммлер явно боялся озвучить догадку, предоставляя эту сомнительную честь визави. Шелленберг дополнительно прокис взглядом.
Возможно, это не вопрос, а ответ.
???
Не исключено, что фюрер уже положил глаз на Дёница.
Не понял
Возможно, гросс-адмирал Дёниц намечен преемником фюрера. Точнее, рейхспрезидентом и Верховным командующим вермахта.
Даже стул под задом не помешал ногам Гиммлера качественно подкоситься.
Этого не может быть
Нет, как раз это и может быть!
Шелленберг оппонировал не резко, а с горечью. И не потому, что «соблюдал дистанцию» или проливался бальзамом. Ему самому эта гипотеза была поперёк горла уже тем, что являлась всего лишь отложенной правдой.
Доказательства! художественно дёрнул кадыком Гиммлер.
Анализ последних событий, так или иначе связанных с именем Дёница. Дать хронологию?
Гиммлер мотнул головой: Шелленберг был прав. Рейхсфюрер и сам мог дать и хронологию, и анализ. Но сейчас он неожиданно отступился от самого себя: предпочёл отработать в стиле «а ля рюсс». «Не ошибаюсь, к сожалению, но вдруг?!». Только в политике счастливых «вдруг» не бывает: все «обратного свойства». Что и подтвердил сейчас Шелленберг, как всегда, прямолинейный и безжалостный. В такой ситуации Гиммлеру оставалось лишь одно: «вскрывать нарыв до конца». Самому, не дожидаясь, пока это сделает бригаденфюрер, но куда менее деликатно: «грубыми руками и без анестезии».
То есть, Вы хотите сказать, Вальтер, что и рейхсфюрер что я как рейхсфюрер
больше не рейхсфюрер! хладнокровно «добил раненого» бригаденфюрер.
И Гиммлер умер «по состоянию на сегодняшний день». Но «умер» он рейхсфюрером, с надеждой «на воскрешение» в должности уже завтра. И потому, что надежда умирает последней. И потому, что русский «авось», подкреплённый немецкой предприимчивостью это неиссякаемый источник надежды. И потому, что Шелленберг, всё-таки, расщедрился на анестезию, заключив свой «приговор» словами: «может быть». Отсутствие уверенности в плохом разве не шанс на хорошее?!
Да и «умирать» Гиммлер не собирался. По совокупности доводов он собирался лишь отлежаться, и дождаться подхода свежих сил, как физических, так и умственных. Так что, если Дёниц и в самом деле был накануне производства, то рано он радовался: Гиммлер уже стоял на очереди. С явным намерением отсмеяться последним