Что имеют против нас союзники?
Фраза вышла двусмысленной, но политика не входила в компетенцию начальника Генерального штаба. И поэтому Антонов «всего лишь» доложил расстановку сил.
«На нас», товарищ Сталин, вышли три американские армии: Первая, Третья и Девятая. Правда, вышли только передовыми частями: основные силы далеко позади.
«Застолбили участок», усмехнулся Сталин.
Так точно, товарищ Сталин. С юга их подпирает немецкая Группа армий «Центр».
«Подпирает»? ещё раз не поскупился на иронию вождь.
Антонов тоже усмехнулся.
Я бы даже сказал точнее, товарищ Сталин: поддерживает.
Несколько мгновений Сталин молчал.
А что у нас?
У нас по всему фронту виноват, товарищ Сталин
По всему фронту, поддержал Верховный.
Мы соседствуем с американцами следующими войсками: Шестьдесят первая армия, Первая армия Войска Польского, Седьмой гвардейский кавкорпус, Четвёртая гвардейская танковая армия Лелюшенко, Шестой гвардейский мехкорпус, Тринадцатая армия генерала Пухова, Пятая гвардейская армия генерала Жадова.
Неплохо, одобрил расстановку Сталин.
Вероятно, ожидавший иной реакции, Антонов «ослабил ногу в колене».
Позавчера, товарищ Сталин, на Эльбу вышли: на фронте Эльштер-Риза Пятая гвардейская армия Жадова, Тринадцатая армия Пухова, Четвёртый гвардейский танковый корпус Полубоярова, Тридцать четвёртый гвардейский корпус Бакланова, Тридцать второй гвардейский стрелковый корпус Родимцева.
То есть, мы сузили «дорогим союзникам» пространство для маневра?
Да, товарищ Сталин.
И перекрыли им дорогу «в чужой огород»?
Не совсем, товарищ Сталин.
Антонов виновато опустил глаза.
Линия ещё не сплошная, товарищ Сталин
Союзники ещё могут просочиться?
Могут попытаться, товарищ Сталин. На отдельных направлениях.
Сталин задумался лишь на мгновение.
Но, судя по Вашему докладу, у нас есть, чем радушно встретить союзников? Если в этом возникнет необходимость?
Лицо Антонова разгладилось.
Есть, товарищ Сталин
Наши ставки растут, дорогой рейхсфюрер!
Шелленберг, как всегда, без доклада вошёл в кабинет Гиммлера, который тот занимал в одной из полицейских казарм Любека. Город был накануне сдачи, поэтому рейхсфюрер не только не привередничал, но и напротив, старался оказаться поближе к охране.
Сияющее лицо бригаденфюрера дополнительно «амнистировало» его в глазах патрона.
Чем порадуете, Вальтер?
Шелленберг без лишних слов положил на стол ополовиненный лист бумаги: положение вынуждало к экономии даже в мелочах.
Что это? покосился на бумагу рейхсфюрер.
Расшифрованный текст радиограммы из Плоена, рейхсфюрер.
От кого?
От Дёница! растянул губы в улыбке Шелленберг. От такой новости и Гиммлер не мог остаться без улыбки.
Признал меня, выходит?
Выходит, что так, рейхсфюрер!
Не стирая с лица самодовольное выражение, Гиммлер откинулся на спинку кресла.
На поклон, значит, собрался? Как вассал к сюзерену?
Шелленберг ещё шире растянул улыбку.
Ну, я же говорил, рейхсфюрер: наши ставки растут!
Гиммлер уже перестал улыбаться: анализировал ситуацию и просчитывал варианты. В холодных мозгах этого человека эйфория не могла претендовать на постоянную прописку.
Шелленберг лишь взглянул на лицо рейхсфюрера и сразу же догадался о происходящих «за ним» процессах.
Дёниц это серьёзно, рейхсфюрер.
Намёк был понятен, но Гиммлер и не нуждался в намёках. Он и без «суфлёра» понимал, что на сегодняшний день гросс-адмирал единственная сила на севере. Единственная реальная сила: ни остатки двухсоттысячной группировки «Курляндия», прижатой русскими к морю, ни запертые в Дании и Норвегии войска Буша, Линдемана и Бёме (только у Бёме было триста пятьдесят тысяч человек) не могли сравниться значением с Дёницем. Даже не с войсками Дёница с самим Дёницем. Гросс-адмирал явно принимался в расчёт союзниками не только как военный, но и как политик. Не зря фюрер ещё пятнадцатого апреля назначил его военным и политическим руководителем севера Германии.
Да, Вальтер, это серьёзно. Именно поэтому мы примем его не сегодня.
Шелленберг лишь понимающе усмехнулся: рейхсфюрер «дорабатывал» ситуацию, максимально «выжимая из неё очки». Бригаденфюрер мог лишь посоветовать боссу избежать перебора. Перебор был опаснее недобора: первый вариант исключал дальнейшие варианты