Кровоизлияние в мозг! мстительно улыбнулся Гиммлер. В таких делах не следует мелочиться!
Бернадотт ещё раз обратился к мыслям: что-то во всём этом было. Надо было лишь не останавливаться на достигнутом.
Ну-ну? поощрил он творческий процесс рейхсфюрера.
Приняв решение о переговорах, фюрер, уже испытывавший серьёзное недомогание, назначил «вторым лицом в делегации» рейхсфюрера СС Гиммлера, поручив ему в случае необходимости «заменить его на посту».
Лицо Бернадотта разгладилось: это уже не что-то, а кое-что!
Хорошо, рейхсфюрер.
Шлепок ладони по столу приговорил сомнения Бернадотта.
Попробуем! Как говорится, попытка не пытка! Вы подключайте к этому делу свои каналы, а я подключу свои. Во всяком случае, другого способа продвинуть Вас в «законные миротворцы» я не вижу если, уж, Вы не хотите попотчевать фюрера цианистым калием
Глава тридцать седьмая
«Яблоко» раздора наливалось с каждым днём. Это стало особенно ясно после того, как фельдмаршал Кессельринг открыл англосаксам дорогу на юг и восток Чехословакии. Не сделав ни единого выстрела, войска фельдмаршала дружно «отдали себя в лоно цивилизации»: сдались в плен к англо-американцам. Другой расклад обещал «трудоустройство в Сибири» и то, если ещё повезёт. Не паровоз ведь: тот повезёт вне всяких сомнений.
С каждым днём пока ещё союзники решительно продвигались навстречу друг другу как те знаменитые составы из задачи «про пункт «А» и пункт «Б». И, как и в задаче, столкновения они могли избежать лишь в том случае, если задача была бы решена правильно. Другой вопрос: что каждая из сторон понимала под «правильным решением»? И хотела ли она каждая из сторон чтобы задача была решена правильно? Правильно с точки зрения «правил решения», а не субъективных интересов, уже несовпадающих?
И Черчилль, и Трумэн, в котором премьер нашёл не только соратника, но и друга хотя бы против общего врага понимали ограниченность своих возможностей. Ограниченность вызывалась даже не вызывалась: диктовалась ситуацией. А ещё тем, что русские не собирались быть статистами и не желали обозначать «условного противника на маневрах». При всём своём максимализме премьер с президентом были реалистами. Как минимум людьми с «адекватным мышлением». Эта адекватность и определяла параметры задачи и её решения.
На практике это выглядело следующим образом: используя «душевные отношения» с немцами, продвигаться максимально дальше на восток, перенося встречу с русскими за пределы установленных линий «зон ответственности». И не только «за пределы»: как можно дальше от них. Момент был ответственный даже судьбоносный. На этот раз Черчилль не драматизировал и не преувеличивал: решалась судьба Европы, а, значит, и судьба Британской империи. Трумэн был значительно меньше озабочен вопросом «представления интересов Британской империи», но частично интересы Вашингтона и Лондона в Европе совпадали. Дальше, за пределами этой «части», они уже противоречили друг другу, но разрешение этих противоречий являлось вопросом завтрашнего дня. И у Соединённых Штатов имелось достаточно рычагов для их решения. Наиболее сильным из них была слабость послевоенной Британии.
Но сегодня нужно было думать не об англичанах, а о русских. Думать в плане «выяснения отношений» с ними. Именно поэтому Трумэн с готовностью принял настойчивое приглашение Черчилля «пригласить британского премьера в Вашингтон». «Приглашение насчёт приглашения» было «с благодарностью» сделано. И Черчилль не стал затягивать сборы: вылетел уже спустя час «от приглашения». Обставляться дипломатическими процедурами и правилами этикета было уже некогда
Рад приветствовать Вас в Вашингтоне, сэр Уинстон!
Трумэн, как «вовсе даже не дворянин», панибратски «отшлёпал» Черчилля по спине. Но потомок герцогов Мальборо не стал заниматься таким неконструктивным занятием, как впадение в амбиции. Он ведь пересёк океан не ради куртуазной беседы и демонстрации хороших манер: от этого добра тошнило уже в Лондоне. Поэтому взамен неуместного побагровения Черчилль максимально широко растянул губы в улыбке.
И я рад снова видеть Вас, сэр теперь уже в ином качестве!
Черчилль не врал ни насчёт радости, ни насчёт качества. С нынешним хозяином Белого дома они встречались ещё в то время, когда Трумэн всего лишь «пробивался» в Белый дом из сенаторов. Особенно впечатлил Черчилля Трумэн «образца двадцать четвёртого июня сорок первого года», когда в газете «Нью-Йорк таймс» появилась «цитата из сенатора»: «Senator Harry Truman, Democrat of Missouri, suggested that the United States help which ever side seemed to be losing»: «Сенатор Гарри Трумэн, демократ от штата Миссури, предложил Соединённым Штатам оказывать помощь тому, кто будет проигрывать».