Тысяча! моментально сориентировался в обстановке рейхсфюрер, ещё активнее облекаясь в бесшабашного россиянина.
Евреек! моментально доработал щедрость визави Мазур. Из концлагеря Равенсбрюк!
Лицо рейхсфюрера исказила болезненная гримаса. Ему очень не хотелось допускать утечку информации из наиболее «прославленных заведений» его учреждения, как то: Бухенвальд, Дахау, Аушвиц, Маутхаузен, Равенсбрюк, Майданек. Эти имена были слишком «громкими» для того, чтобы предавать их огласке. К сожалению, настоящие учреждения заработали широкий и повсеместный авторитет, слава о них гремела повсюду, а их традиции, опыт и наработки вызывали трепет даже у посвящённых! И потом: бабы они и есть бабы: длинные языки! Лучше бы мужиков или, что, там, от них осталось! Поэтому рейхсфюрер предпочёл бы, чтобы вместо Равенсбрюка гость назвал какой-нибудь менее значимый, а лучше заштатный «кацет».
Но, увы: Мазур упёрся. Парню тоже нужны были козыри для предъявления соплеменникам и прочим «миротворцам». Пришлось рейхсфюреру обречённо развести руками, матернувшись только про себя.
Согласен
Через пару часов стороны «ударили по рукам», а заодно и по антисемитской политике фюрера: Мазур сумел подвигнуть Гиммлера на совершение подвига. А как иначе назвать инструкцию рейхсфюрера, которой тот, как елеем, обработал сердце правоверного иудея: «приказ фюрера об уничтожении концлагерей отменяется. При подходе армии противника должен быть выброшен белый флаг. Концлагеря эвакуации не подлежат. Впредь запрещается убивать евреев».
Конечно, подвиг был совершён на условиях самоокупаемости: от имени Всемирного Еврейского Конгресса Мазур гарантировал рейхсфюреру заступничество в случае возможного судебного преследования. Больше того: используя рычаги влияния, в наличии которых Гиммлер и не сомневался, ВЕК «железно» гарантировал рейхсфюреру защиту от любого преследования.
В худшем случае, Вы пройдете свидетелем по делам о преступлениях Гитлера! торжественно пообещал Мазур. Никакого дела в отношении герра Гиммлера ни персонального, ни «за компанию» не будет!
Рейхсфюрер даже не стал требовать письменных гарантий. Во-первых несерьёзно. А, во-вторых, слово ВЕК закон! И в этом Гиммлер имел возможность убедиться уже не раз. Но рейхсфюрер сильно рисковал. Конечно, игра стоила свеч, но и риск был велик. Узнай фюрер о таком неслыханном святотатстве, как отмена его распоряжения «об эвакуации лагерей», не сносить бы рейхсфюреру головы! И не иносказательно: в берлинском подземелье всё ещё находились такие мастера заплечных дел, в сравнении с которыми даже такой «специалист по вопросам единой меры», как мифический Прокруст, выглядел бы отъявленным гуманистом! Уж, Мюллер с Кальтенбруннером не упустили бы случая лично ознакомиться с анатомическими секретами рейхсфюрера! И сделали бы они это настолько профессионально, что к тому времени уже бывшему рейхсфюреру пришлось бы потратиться до трусов только за то, чтобы «уйти с миром»!
В любом случае, делать в Берлине рейхсфюреру было уже нечего и откланявшись фюреру со словами «Мой фюрер, я на фронт!», Гиммлер выехал в неизвестном направлении. В неизвестном, разумеется, только для фюрера. Для пока ещё рейхсфюрера направление было очень даже известно: Любек. Именно в этом городе, который был обречён со дня на день пасть к ногам союзников, Гиммлер и должен был встретиться с Бернадоттом, работавшим не за страх, но и не за совесть (по причине отсутствия таковой). Граф работал не «за», а против: против угрозы «большевистского порабощения Европы». Ну, а если и чуточку «за», то лишь в таком контексте: «за золото СС». Идеи тоже нуждаются в пропитании, и обе стороны отлично понимали это. Благо, что у рейхсфюрера было, что приложить к этому пониманию: золото СС, хоть и не золото партии, но тоже не мелочь карманная.
Граф, Ваша рекомендация выполнена.
Рейхсфюрер не стал затягивать с докладом это позволяло немедленно перейти к следующему «вопросу повестки». Но Бернадотт и не возражал ни против такой скоропалительности, ни против такого «формата встречи».
Я слушаю Вас, дорогой герр Гиммлер.
Мне нужна встреча с Эйзенхауэром!
Граф был опытным дипломатом и ещё более опытным интриганом, но даже ему не удалось скрыть удивления на лице: просьба «явно зашкаливала». Гиммлер и Эйзенхауэр?! И граф «сделал пробный выстрел»: