Печати Творца, две Святые Буквы из трёх. Сильнейшие и мудрейшие из нас. Что же с ними стало? Бэт не могла поверить, что эти исполины провалили задание и пали жертвами тёмной порчи.
В начале, когда эти четверо только встали на свой пост, Печати Творца буквы Тав и Шин стали с самого края, отделяя чистые миры от нечистых. Тав была самой последней. Она являет собой Печать Правды, высшей справедливости. Она замыкает слово Истина (Эмет). Ей и Коф было поручено отмерять из себя малую порцию божественного Света тёмным Буквам. Каким-то образом они получили слишком много, усилились и осмелели. Вцепились и присосались, отравляя Тав своим ядом нелюбви. В результате, Тав утратила сердце, стала чёрствой, даже жестокой. В самой её природе заложена дуальность инструмент, с помощью которого можно видеть противоположности. Необходимый стражу границы, чтобы распознавать своих и чужих, Свет и тьму. Но, в результате вливания последней, Тав стала видеть только крайности. Если наказание, то смерть. Если ошибся, то предатель. Напрочь забыла о милосердии, родник любви в ней высох, она превратилась в форму без живого смысла. Из неё ушёл Дух высшего Закона, она стала просто его буквой.
Вот так, взломав первую Печать, тёмные миры добрались до второй. До Шин. Её взломать им не удалось, на ней до сих пор держится хрупкое равновесие мира. Шин это Печать Силы. В отличие от Тав, она несёт знание о тройственности мироздания. На голове её корона с тремя рогами это три потока Силы разной функциональности. Энергии Созидания, Сохранения и Разрушения. Это и есть основа баланса.
Но почему тогда возникла опасность, если баланс всё ещё не разрушен? спросила Бэт.
То-то и оно. Не разрушен, но нарушен. И здесь уже постарались свои. Коф ведь тоже кормила тёмных. И её они развратили с гораздо большей лёгкостью. Она подбила Рэш проявить на Земле Большую Ложь из нижних миров. Но для этого им нужна была великая сила. Иначе Ложь была бы слабой и неубедительной, долго бы не прожила. И вот, Коф обманом заставила Шин присоединиться к ним в слове Ложь (Шекер). И встать в начале этого слова. Теперь любая Великая Ложь начинается с правды, вовлекает в себя сознания, засасывает и начинает потихоньку травить ядом тьмы. Кроме того, тёмные, через жестокость Тав, захватили и забрали себе один из рогов Шин силу разрушения. И теперь они сильны непропорционально.
Если всё так, как ты говоришь, то что и как тут можно исправить? Картина выглядит совсем плохо, если не сказать плачевно.
Бэт и вправду была готова расплакаться. Ей было отчаянно жаль падших героев, своих братьев. Она не была готова видеть их новый уродливый облик. Также, ей было жаль прекрасных видений возможного будущего, которые были теперь под большим вопросом. Она не представляла, что можно противопоставить тьме, если перед ней не устояли даже они, её кумиры, её герои.
У Отца есть план исправления ситуации. Он создал инструмент, которому нет равного по силе. С ним вполне может получиться повернуть вспять процесс, угрожающий благополучному исходу Проекта, вернуть систему в равновесие. Но для этого нужна ты.
Я, конечно, готова, и с радостью Но Чувствую себя обескураженной. Что я могу? Я просто добрая домашняя девочк, то есть, энергия, запнулась и поправила себя Бэт.
У них с Матерью это было общей чертой у обеих был полный частотный диапазон, обе присутствовали своим сознанием на всём протяжении Древа, сверху до низу. И поэтому в их облике улавливалось подобие разным формам и образам, иногда вполне человеческим. Рядом с Матерью Бэт нравилось ощущать себя хрупкой девушкой, нравилось принимать материнскую заботу. Которую она, в свою очередь, щедро изливала на других.
Я тебя понимаю, дитя, с нежностью посмотрела на неё Мать. Но ты совершенно не представляешь на что на самом деле способна. На что способна сила милосердия, из которой ты, по большей части, состоишь. А в центре тебя горит огонь мудрости Отца. Иди к нему. Отец тебе всё объяснит и покажет, в том числе, как раскрыть твой потенциал.
Всё ещё с трудом веря увиденному и услышанному, в смятении, но и с надеждой, Бэт побрела в покои Отца.
Отец
В его чертоге всё было залито белым светом. Это был чистейший, сияющий белый. Одновременно с этим он вмещал все возможные цвета и оттенки, нежно переливался ими внутри себя, сохраняя белизну свежевыпавшего в горах снега. Отец был у себя, впрочем, как и всегда. Всегда было его любимым временным измерением. В отличие от Матери, он всегда сохранял свой истинный высочайший облик. И облик этот был белым сиянием Небесного Огня. С почтением и трепетом, Бэт приблизилась.