Но там было тихо. Небо разворачивалось за лесом голубою далью. И была эта голубая даль какой-то странной. Была чужой. Потому что там была «его» позиция. Позиция врага. Туда нельзя было просто встать и пойти.
Глава вторая
В маленькой избушке с четырьмя крошечными окошками, с земляным полом, усыпанным белым песком, за столом, заваленными бумагами, сидел командир полка полковник Болдырев. Так же в помещении, вокруг бревенчатых стен, стояли лавки и походная койка, накрытая чистым меховым одеялом. А в углу избы, упиравшемся золоченым копьем в полку с иконами, в чехле, стояло знамя полка.
Полковник Болдырев был пожилой, лысый человек небольшого роста, в очках и с седой бородкой, аккуратно подстриженной. На нём была чёрная шведская кожаная куртка на бараньем меху, надетая поверх суконной коричневый рубахи. Куртка была расстёгнута ровно настолько, чтобы не мешать бороде и не закрывать орден Святого Владимира с мечами.
Напротив него, спиной к окнам, заслоняя их, стоял штабс-капитан Сулицкий. Его сухая красивая голова была опущена, а непокорные волосы мелкими прядями падали на лоб. Он только что возразил командиру полка и теперь стоял напротив него, смотря исподлобья.
Господи зачем? Зачем, господин полковник, они это делают!? вырвалось у него.
Полковник строго сквозь очки посмотрел на него и сухо проговорил:
Судить не нам-с, Яков Александрович. Наше дело только исполнить то, что написано. А написано ясно-с. Разрешено Вы понимаете? Разрешено-с
И, торжественно развернув лист бумаги, подняв указательный палец правой руки, он прочёл:
«Разрешено дочери капитана в отставке, дворянке, девице Моране Николаевне Йовичич поступить охотником в действующую армию под именем Морана Николаевича Вы чувствуете, разрешено! Его превосходительство, начальник дивизии, её изволил направить в наш полк. А в письме именно на вас указал, как на желаемого ротного командира! Болдырев перевёл дыхание и добавил: ибо доверяет вам. Скорей всего-с девица лично ему знакома. И видимо его превосходительство сильно заинтересован в удачном исходе этой авантюры. Вы человек ответственный. И я полагаю, что вам все понятно и в дополнительных объяснениях, вы не нуждаетесь.
Заметив, что Сулицкий быстро вскинул голову, и что глаза его сверкнули, полковник спросил:
Вы где её думаете разместить?
В роте, быстро ответил Сулицкий.
Болдырев сморщил лоб, так, что морщины побежали вдоль головы к самым вискам. Лицо его сделалось похожим на обезьянью морду, но он сейчас же разгладил его, и он опять стал благообразно выглядеть.
Ну и отлично-с. Так-с Тогда я к вам её сейчас же и направлю. Имею честь кланяться.
Сулицкий вышел и торопливо пошёл к избе, которую он занимал. У всех домов, вызванные солнечным ярким днём, сидели солдаты вперемежку с жителями и беженцами из соседних деревень, занятых неприятелем. Нахмурив брови, рассеянно отдавая честь, шёл он, и нехорошо у него было на душе. Предчувствие чего-то тяжелого и неприятного, залегло у него на сердце и висело тяжким грузом. Уж очень хлопотливым казалось ему иметь женщину-добровольца в рядах своей роты, да ещё, по всему видно женщину образованную, из хорошей семьи. «Ну, решил он, входя в свою избу, а коли назвался груздем, так полезай в кузов. Хочешь служить в армии испытай все её тяготы, а нет, прошу, дорогая, избавь меня от своего присутствия. Так и заявим, так и предупредим. И никакой пощады, никакого послабления».
Входя во двор своей избы, он окликнул денщика и вошел в дом.
Сюда придет вольноопределяющийся от командира полка, сразу приведи его ко мне, сказал он денщику.
Он уже здесь. Вас ожидает, отвечал бравый солдат из казахских татар.
Ну и отлично, зови его сюда.
Есть!
Сулицкий сел у лицевой стены на лавку, спиной к окнам, и стал ждать.
Дверь отворилась, и, чуть согнувшись, в комнату вошел вольноопределяющийся. Приложив руку к папахе, он отчетливо отрапортовал:
Ваше благородие, честь имею явиться, охотник Йовичич Моран Николаевич, назначенный во вверенную вам третью роту. По приказанию командира полка.
Ну, здравствуй, боец.
Здравия желаю, ваше благородие!
Сулицкий внимательно смотрел на добровольца. Руку у козырька держит неправильно. Лодочкой. Но что за ручка! Маленькая, нежная, с длинными, изящными, породистыми пальчиками. Папаха надета с чисто-женским изяществом. Сидит безупречно. Лицо Мальчик. Но какой красивый. Брови темные, тонкие, точно очерченные. Глаза глубокие, большие, с длинными густыми ресницами. Видно, уже в дороге она страдала и терпела лишения и неудобства под глазами виднелись синяки. Но даже с ними, глаза выглядели прекрасно. Все черты лица были мягкими и нежными. Овал лица был четким, без загара, кровь приливала к нему, наполняя щеки пурпуром. Губы тонкие, розовые, покрывают ряд ровных и чистых зубов. Да, красавица во всей красоте своей молодости! Когда отвечает, морщинка ложится на переносицу и делает лицо очень мило озабоченным. Как хороша должна была быть эта морщинка, когда к ней и на неё набегали со лба пряди волос.