Деревья и края котловины укрывали от сильных ветров. Булрион подумал, что в тревожное время хуже этого дурацкого проклятого местечка найти для привала попросту невозможно. Кто угодно подберется сюда за кустами. Каких безмозглых гусаков он вырастил? Пусть всю их жизнь вокруг царил мир, но хоть кто-нибудь из них способен хоть немножко соображать?!
Он не попытался растолковать им это, а сел на кочку, прислонился к валуну, стараясь унять озноб, смертельно измученный. Возион принес ему ковш, отдающий торфом воды, и он долго пил, но от еды отказался, – даже от пухлых виноградин, которые настойчиво предлагала ему Элим. Очень похоже, что есть он не будет больше никогда. Остальные усердно жевали, переговаривались, изображая беззаботную болтовню. Возион был непривычно многословен и громогласен. Как и молодой Полион.
Добрый росток! В мальчике есть огонек, и он совсем не похож на отца. Прирожденный бунтарь. Чуть не со дня рождения что-нибудь да вытворял. А как держать в узде таких вот пламенеющих? Скоро-скоро этот желторотый решит, что в жизни есть занятия поинтереснее, чем пасти коз и рубить дрова. Семье нужны такие. Без их огня следующие поколения превратятся в чурбаки.
Полион посмотрел в его сторону, Булрион поманил его к себе и увидел, как вздрогнул мальчик. Всю его жизнь жест подойти означал неминуемое наказание. Лягушки в постели, тухлые яйца, влетающие в окна, веревки, таинственно опутавшие нужники, – любое неприятное происшествие в долине – и все бросаются на розыски Полиона. Его мать клялась, что ни единого дня не обходилось без проказ, но последнее время он стал вести себя степеннее. К несчастью, с его легкой руки появилось целое поколение молодых смутьянов, готовых следовать по его стопам.
Теперь он немного выждал, прежде чем встать, и неторопливо направился к деду со старательной беззаботностью. И сел на корточки рядом – кожа да кости и притворная улыбка.
– А лицо у тебя уже не такое опухшее, дедушка.
Вранье, однако Булрион все еще был способен двигать челюстью.
– Ты врешь.
Глаза Полиона потемнели, улыбка исчезла.
– И я тебя за это благодарю. – Булрион пошарил в кошеле. – Я ценю твои усилия. Готов подыскать себе жену в Далинге?
– Нет. Вот девушку, а то и двух…
Нахальный головастик! Если бы лицо у Булриона не так раздуло, ему было бы нелегко скрыть улыбку.
– Мейлим – болтушка. Научись таких сторониться.
Мальчик кивнул – очень серьезно.
– Теперь буду знать.
– Ну, будем надеяться, что ты ничего такого не натворил. Бери-ка. – И Булрион протянул ему золотую монету – далингский орел.
Мальчик взял ее, повертел в пальцах, разглядывая, будто чуял насмешку.
– Спасибо. А за что?
– В извинение за шуточки. Это купит тебе ночь с лучшей, какая у них найдется. На меньшее не соглашайся!
Сквозь пушок вокруг губ Полиона пробилась улыбка, полная безумного восторга…Совокупления! Нагие тела! Девушка на постели, а на ней ничего кроме меня! Струйки пота!!! Похотливые мысли зазвенели в мозгу старика, как фанфары. И вдруг:Боль! Голод! Огонь в его челюсти!
Смех и разговоры смолкли. Кто-то мучительно вскрикнул.
Новый удар:Голод! Там еда! Сводит живот. Они едят. Хочу, хочу. Огонь в его челюсти. Анеим на постели, раздвинула ноги…
– Джоолграт! – взревел Фарион и вскочил на ноги, вытаскивая меч. – Убить эту тварь!
Остальные мужчины последовали его примеру – все, кроме Булриона, который привалился к валуну еще бессильнее.
Меченый Проклятием! Меченый-джоолграт! Женщины кричали, вопили, затыкали ладонями уши, но ни ладони, ни гомон не могли заглушить поток мыслей:Проклятие Джооль! Гоните эту тварь. Убейте ее. Голод. Она лишит нас разума. У них есть еда. Наверное, среди деревьев.