Словно отражения в зеркалах, двое стрелков поворотили коней и галопом помчались в противоположные стороны.
Карл чуть помедлил. Ему надо убить обоих – и чем скорее, тем лучше. Но разделяло их всего несколько ярдов – пока он будет возиться с одним стрелком, другой успеет прикончить его самого.
Делать нечего. Сперва он уберет одного, а потом – если успеет – то и второго.
Стрелок слева от воина повернул коня. Его арбалет удерживали на седле две дужки; он потянулся к талии – за поясом с трехзубой пряжкой…
Его отделяли от Карла сорок ярдов неровной земли. Карл бросил гнедую в галоп. Если он успеет добраться до стрелка…
Тридцать ярдов. Пристроив арбалет на луке седла, стрелок наложил пряжку и начал оттягивать тетиву назад – до упора. Пряжка выскользнула у него из пальцев.
Двадцать ярдов. Трясущимися пальцами стрелок вытянул из колчана оперенный болт, вложил его в ложбинку арбалета и привычно прижал к тетиве большим пальцем.
Десять. Он поднял арбалет к плечу и прицелился, обхватив длинное ложе четырьмя пальцами.
Рванувшись вперед, Карл отбил арбалет в сторону, болт бессильно свистнул рядом с его ухом. Стрелок выхватил из-за пояса нож – но меч Карла уже пронзил его грудь.
И застрял.
Черт! Второпях Карл не проверил, параллелен ли клинок земле – и чертов меч тут же застрял меж ребер. Когда же Карл попытался освободить его, скользкая от крови рукоять вырвалась из ладони.
Обмякшее тело стрелка соскользнуло с седла – вместе с Карловым мечом. Воин выругался, и…
…боль огненным цветком расцвела в спине Карла. Ноги перестали его слушаться, он вообще не ощущал их. Он начал падать с лошади, попытался ухватиться за гриву – но пальцы свело, и жесткие волосы выскользнули из руки.
Он упал боком, тело его скрючилось. Краем глаза он видел, как дрожит торчащая из спины стрела.
Он ничего не чувствовал. От пояса вниз – вообще ничего.
Позвоночник. Эллегон, помоги мне. Пожалуйста…
Никакого ответа.
Сквозь кровавую пелену боли Карл видел, как второй стрелок, сидя на гарцующем коне, перезаряжает арбалет и старательно прицеливается. Тот самый блондинистый щенок, которому Карл угрожал. За ним, потрясая оружием, мчались по опаленной солнцем пустоши Ахира, Словотский и Рикетти. Но успеть добраться до стрелка вовремя у них не было ни единого шанса.
Жало болта притягивало взгляд. Блестящее, хоть и в пятнышках ржавчины, оно ало мерцало в лучах заходящего солнца. Арбалет медленно опускался; тетива…
…звякнула, и стрела закувыркалась в недвижном воздухе. Длинный багровый рубец вспух на бедре стрелка. Он опустил руки, закрываясь от невидимого врага… и его сдернули с седла.
Он съежился на земле у ног подбежавшего Уолтера, и тот навис над мальчишкой, сжимая по ножу в каждой руке.
– Иди взгляни, что там Карл, – сказал он в воздух. – Я пригляжу за этой… мразью.
Облачка пыли поднялись в воздух, направляясь к Карлу.
– Тише, – негромко проговорил голос Энди-Энди. – У Лу с собой бальзам. Целая бутыль. Боль скоро пройдет. – Нежные невидимые пальцы тронули его лоб.
Она начала тихонько наговаривать резкие, странные слова, такие странные, что они, едва услышанные, тут же и забывались, а Карл смотрел, как по равнине, пыхтя и отдуваясь, торопится Лу Рикетти с причудливо изукрашенным бронзовым сосудом в руках.
А потом начало действовать нейтрализующее заклятие – голова Андреа закрыла от Карла спешащего Рикетти.
Образ проявлялся: сперва карие, затуманенные слезами глаза, потом чуть длинноватый нос с легкой горбинкой, высокие скулы, полные губы – и все это в обрамлении длинных каштановых волос, слегка тронутых алыми бликами закатного солнца. Карл всегда считал Энди-Энди красавицей – но никогда она не казалась ему такой красивой, как сейчас.