И было такое напряжение в нашей молчаливой дуэли взглядов,
что все обратили на это внимание, все замолчали на миг, а мать девочки-скрипачки сказала мне:
Умоляю, не дразните его!
Почему? -- улыбнулся я и, так и не отводя взгляда от светло-голубых глаз гэбэшника, передал жене сварщика ее грудного ребенка. И тут
гэбэшник сам отвернулся.
Он отвернулся с выражением полного безразличия на лице, но мы-то с ним уже поняли друг друга!
Он отвернулся, вышел из автобуса и перешел в служебный мини- автобусик, который прикатил за советским экипажем -- пилотами и стюардессами.
Он присоединился к ним, к советской команде, и мини-автобус повез их куда-то в глубину аэропорта. Но в самый последний миг, когда автобус
уже. сворачивал за угол аэровокзала, этот гэбэшник вскинул глаза и глянул на меня таким взором -- именно "взором"! -- каким смотрят сквозь
прицел снайперской винтовки".
Тут с Бродвея ворвалась в окно очередная не то полицейская, не то медицинская сирена. Я посмотрел на телефонную трубку в руке, она уже,
наверно, давно пищала этими короткими гудками. Я вспомнил, что советское посольство выдало мне визу на поездку в СССР. Мне -- единственному из
всей делегации.
Я дал отбой, прокашлялся и потом медленно набрал на телефонном диске бостонский код 617 и номер своего адвоката.
Attorney Breslaw's office [ Офис адвоката Бреслава], -- тут же отозвался молодой и звонкий женский голос.
May I talk to Mr.Breslaw [Господина Бреслава, пожалуйста], -- сказал я, все еще видя перед собой глаза того гэбэшника.
Who is calling, please [Кто спрашивает]? -- Vadim Plotkin.
Just a second [Секундочку], -- почти пропела секретарша, и в трубке тут же прозвучал мужской голос: -- Hallo, Mister Plotkin! What can I
do for you [Алло, мистер Плоткин. Чем я могу быть вам полезен]?
I want to draw up a will, -- сказал я. -- How much would it cost [Я хочу составить завещание. Сколько это будет стоить]?
_7_
Если меня убьют в Москве, -- сказал я в Бостоне тому самому адвокату, который оформлял наше с Лизой соглашение о разводе,-- то скандал
толкнет издателей переиздать мои книги. Но я не хочу, чтобы Лиза растранжирила мой гонорар на шмотки и рестораны. Я хочу, чтобы Хана получила
эти деньги в день своего совершеннолетия...
Подписав завещание, я вышел на раскаленную улицу и каким-то новым, перископическим зрением увидел свою новую родину.
Раскаленный и душный воздух плыл над Chesthut Hill, два потока машин медленно двигались в этой сауне.
Ровно десять лет назад в Нью-Йорке, за окнами кабинета кинопродюсера Лео Алтмана стояла точно такая же жара, а в самом кабинете по всем
стенам бродили гигантские летающие муравьи -- огромные, как крокодилы. Во всяком случае, такими они выглядели на афишах -- крылатые муравьи-
динозавры, налетевшие на Нью-Йорк. Я никогда не видел этот фильм, но слышал о его кассовом успехе. Правда, судя по желтизне тех афиш, после
"Муравьев" независимая кинокомпания "Altman Production Inc." значительных успехов в кино не имела. Может быть, поэтому мистер Алтман согласился
принять советского эмигранта-режиссера, у которого "есть замечательная идея для фильма". А, может быть, мисс Санди Копелевич, моя ведущая в
HIAS, была его родственницей.