А за морем жила колдунья Айфе…
«И что?»
– Не перебивай, а то не буду сказывать! – рассердилась Кэт. И снова полилась напевная речь: – Айфе всем гостям задавала задание, а кто его не выполнял, тот оставался ей навсегда служить. Была у Айфе дочка, белолицая да чернобровая, увидела она Ивана-царевича да и полюбила его. Она ему и помогла загадку материну разгадать и до острова Буяна добраться. Пришел Иван-царевич в хрустальны палаты да давай Кота Баюна просить-уговаривать, чтобы поплыл с ним в Тридевято царство Марью Моревну веселить. А Кот Баюн ему и говорит: «Добро тебе, царевич, что стал ты миром да лаской меня упрашивать, а то быть бы тебе мертву сей же час». Вернулись они в Тридевято Царство, да и развеселил Кот Баюн Марью Моревну. Тут и свадьба, а Иван-царевич, закручинившись, сидит. Говорит ему Марья Моревна: «Что ты голову повесил, добрый молодец, аль не рад?» А Иван-царевич и отвечает: «Всем ты хороша, царевна, и красива, и мудра, и рати славно водишь, а только обещался я той, что мне помогла, дочке Айфе-колдуньи». Рассмеялась тогда Марья Моревна и говорит: «Легко твоему горю помочь. Не ты ж меня развеселил, а Кот Баюн, вот за него замуж и пойду». Удивились тут гости, а Кот Баюн грянулся оземь да и обернулся молодцем… Вот так они и поженились.
«А почему ты не живешь с родными, царевна?»
– Учиться уехала… Дай слово, принц, что ты не уйдешь, когда я усну! Ты же будешь охранять мой сон, да?
«Даю слово».
Кошачьим чарам она и на сей раз не стала противиться.
Снился ей снова принц Индракумара, а проснулась она в слезах, потому что выдуманный принц оказался настоящим, а настоящие принцы не такие, какими ты их себе придумываешь. И если уж попал в сказку, то никак заранее не узнаешь, чем сказка кончится.
Глава 2
ВРЕМЯ ПРОБУЖДЕНИЯ
Весна 2005
Когда тугой и влажный ветер гудит над Моим Городом и облака тяжелеют и темнеют, а лед на реках становится прозрачным, мое сердце каждый раз стучит все быстрей и быстрей, ибо я чувствую приближение весны. Она придет с птицами и дождями, и снег растает так быстро и неожиданно, будто и не было его. Как писал один мой знакомый поэт:
Весна разразилась, как революция!
Небо – еще не оскверненное знамя.
Шагаю по битым солнцеблюдцам,
Мирскую грязь попирая ногами!
Вороны митингуют в воодушевлении.
На солнце греются коты и собаки.
Из грязных снеговых отложений
Стыдливо выглядывают собакины каки.
А что? Им же тоже погреться хоцца!
Всю зиму легко ль быть в снегу захороненным?
Даешь равноправие перед солнцем
Зверью и продукту жизнедеятельности оного!
С юга тянутся эшелонами
Птицы на летнее место жительства,
А за ними – дожди тяжкомноготонные
И нудные, как после разрухи строительство.
Пусть же взгляд пока от земли отрывается,
И ботинок титаники текут неудержимо!
…А грипп-террорист из-за угла подбирается
Сторонником свергнутого зимнего режима.
Придет весна, и время снова двинется. И уйдут зимние наваждения. И будут разгаданы загадки. Такое уж время – весна.
Небо набухло серыми влажными тучами. Снег расползался, из-под снега вылезал весь зимний хлам, по улицам невозможно было пройти, не наступив в размороженное собачье дерьмо. Было погано. Наступала весна пополам с депресняком и гриппом.
Игорь не мог дать этому времени другого определения, кроме как «над городом нависла жо…а». Он был вынужден признать, что не только над городом.
Ему снились тяжелые, темные сны. В этих снах небо было скрыто тяжелыми грозовыми тучами, иссиня-черными, но вместо молний их вспарывали сполохи багрового огня. Звуков не было, стояла ватная тишина.