Но не думаю, что оно такое, каким его себе представляют.
– Не думаешь, Ясновидящая, или знаешь точно?
Знает ли она? Не знает, это правда. Знание о древних великанах уходило так далеко в глубину времен, было недоступно ни Исанне, ни Лорину, ни жрицам Даны. Недоступно даже гномам и светлым альвам. Все, чем владела она, – это лишь собственный опыт: она приобрела его тогда в Гуин Истрат, когда совершала то ужасное путешествие в глубину замыслов Разрушителя, под защитой магии своих друзей.
И когда она ушла слишком далеко, потеряла с ними связь и погибала, сгорая, тогда пришел кто-то другой, из глубин Тьмы, и защитил ее. Тот, другой разум назвал себя Руаной из рода параико в Кат Миголе и умолял о помощи. Они были живы, они еще не умерли, не стали призраками. Вот что она знала, и больше ничего.
Сейчас Ким покачала головой, глядя в тревожные глаза человека, называющего себя Дальриданом.
– Нет, – ответила она. – Я ничего точно не знаю, кроме одной вещи, о которой сказать тебе не могу, и еще одной, о которой я могу сказать.
Он ждал.
– Мне надо отдать долг.
– В Кат Миголе? – В его голосе прозвучала настоящая боль. Она кивнула. – Свой личный долг? – спросил он, пытаясь осознать это.
Она задумалась над этим: подумала о Котле, который обнаружила с помощью Руаны, о его изображении, которое подсказало Лорину, откуда приходит зима. А теперь смертоносный дождь.
– Не только мой, – сказала она. Он вздохнул. Казалось, напряжение его несколько спало.
– Хорошо. Ты говоришь, как шаманы на Равнине. Я верю, что ты та, кем себя называешь. Если нам суждено умереть через несколько дней или несколько часов, то мне бы хотелось умереть, помогая Свету, а не наоборот. Я знаю, что у тебя есть проводник, но я уже десять лет живу в горах и побывал у границы тех мест, куда ты идешь. Ты позволишь изгнаннику сопровождать тебя на этом последнем отрезке твоего пути?
Больше всего ее тронула неуверенность, прозвучавшая в его голосе. А ведь он только что спас их, рискуя собственной жизнью.
– Ты знаешь, во что ввязываешься? Ты… – Она замолчала, осознав иронию. Никто из них не знал, во что ввязывается, но его предложение было сделано добровольно и благородно. В кои-то веки ей не пришлось призывать на помощь, ее не принуждала та сила, которую она носила в себе. Ким замигала, чтобы сдержать слезы.
– Почту за честь, – сказала она. – Мы оба почтем за честь. – И услышала, как Брок что-то одобрительно пробормотал.
Чья-то тень упала на камни перед ней. Все трое подняли головы.
Перед ними стоял бледный Фейбур. Но голос его звучал по-мужски сдержанно.
– На играх Тад Сироне в Тег Вейрене, до того, как отец меня изгнал, я… я занял третье место в стрельбе из лука. Могли бы вы мне позволить… – Он замолчал. Косточки пальцев, сжимавших лук, стали такими же белыми, как и его лицо.
У Ким комок встал в горле, и она не могла говорить. На этот раз за нее ответил Брок.
– Да, – мягко произнес он. – Если ты хочешь пойти с нами, мы будем тебе благодарны. Лучник не бывает лишним.
Вот так в конце концов их оказалось четверо.
К наступлению сумерек того дня, далеко на западе, Дженнифер Лоуэлл, она же Джиневра, прибыла в Анор Лизен.
В сопровождении одного лишь светлого альва Бренделя она накануне утром отправилась на небольшой лодке из Тарлиндела вскоре после того, как «Придуин» пропала из виду в необъятной чаше моря. Она попрощалась с Айлероном, Верховным правителем, с Шаррой, принцессой Катала, и Джаэль, Верховной жрицей. И отправилась в путь вместе со светлым альвом, чтобы приплыть к Башне, построенной так много лет назад для Лизен Лесной.