Я хорошо это помню, потому что как раз тогда при реорганизации Ярда получил повышение в должности. Вообще говоря, винить в случившемся надо не только Стенли. Во время войны он был на передовой, и ему – с его нервами – не следовало бы давать в руки и пугач. Собственно потому он и отделался отставкой. Фактом является, однако, то, что некий Хоуп, разыскиваемый полицией за какую-то финансовую аферу и смирный как овечка, получил четыре пули в голову. – Хедли недовольно поморщился. – Не нравится мне все это, Фелл, абсолютно не нравится. Почему вы не сказали, что Стенли замешан в эту историю? В Ярде... не придут в восторг, если газеты поднимут шумиху. Что касается нашего друга Стенли... – инспектор умолк и зажмурился.
– Сейчас у нас есть более срочные проблемы, старина. Что еще сообщил Эймс?
Хедли с явным усилием отвлекся от своих мыслей.
– Ну, насколько я понял... да нет, это ерунда. Но чтобы такое случилось именно сейчас, за месяц до моего выхода на пенсию... Такое уж мне везение, черт бы его побрал! Ладно, на чем мы остановились? Тут и всего-то немного:
"В дополнение к рапорту от 1 сентября сообщаю: в настоящее время я могу убедительно доказать, что женщина, убившая 27 августа текущего года Ивена Томаса Мандерса, служащего универмага "Гембридж", проживает по адресу: Линкольне Инн Филдс, 16. Как уже сообщалось в рапорте от 1 сентября, на основании полученной мною информации.
– У вас есть этот рапорт?
– Есть. Слушайте дальше:
"...Я снял комнату на Портсмут-стрит, 21 – угол Линкольнс Инн Филдс, по соседству с трактиром "Герцогиня Портсмут", под видом опустившегося, страдающего запоем часовщика. Отдельный зал этого заведения часто посещается мужчинами и одной из женщин, проживающих на Линкольнс Инн Филдс, 16; две другие женщины из того же дома покупают пиво обычно с улицы..."
– Кстати, – остановился Хедли, – сколько женщин живет в этом доме?
– Пять. Трех вы уже видели. Кроме них есть еще мисс Горсон, что-то вроде экономки под началом у тетушки Стеффинс, и горничная, имени которой я не знаю. Держу пари, что с улицы пиво покупают именно они. Хорошо бы выяснить, кто из остальных трех любит посидеть в "Герцогине Портсмут". С этим заведением и я знаком. Фешенебельным его не назовешь, но обстановка там уютная... Итак?
"Два дня назад (2 сентября) мой информатор (прошу меня извинить, но имени его я пока не могу сообщить) разыскал меня и заявил, что знает, кто я и каковы мои намерения. Он предложил дальнейшую помощь, отказавшись объяснить, какими мотивами при этом руководствуется. По его словам, он видел у одной женщины две вещи, фигурирующие в списке украденного из универмага (полный список этих вещей приложен к рапорту от 28 августа). Эти две вещи: платиновый браслет с бирюзой, стоимостью 15 фунтов, и сделанные в начале восемнадцатого века карманные часы в золотом корпусе с надписью: "Сделал Томас Книфтон из Лотбери", принадлежащие И. Карверу м выставленные на рекламной витрине "Гембриджа". Мой информатор сообщил также, что вечером 27 августа видел, как та же женщина сожгла в камине испачканные кровью коричневые лайковые перчатки".
– Ну и ну! – вырвалось у Фелла.
– Да, видимо, в порядке домашней уборки. Совершенно очевидно, что какой-то человек хочет отправить кого-то другого на виселицу и ради этого готов пойти на тайную сделку с полицией. Только это еще не все. Слушайте дальше:
"Должен сказать, что до этого разговора ситуация выглядела следующим образом: мой информатор готов был предстать свидетелем на судебном процессе, но не хотел предварительно дать формальные показания, на основании которых мы могли бы потребовать ордер на арест, заявляя, что всю ответственность за арест должна взять на себя полиция..."
– Неглупый парень или, может быть, неглупая женщина, – прокомментировал Хедли.