– Я убью тебя собственными руками, прежде чем позволю тебе развратить моего сына.
В ответ его ужасная ухмылка расплылась по физиономии еще шире.
Хантеру не нравилось то, что он чувствовал. Он взглянул на часы. Интересно, когда Дженни вернется из «Трех ветров»? Возможно, она уже дома. Со своим сыном. Можно ли ему теперь зайти к ней просто гак, без приглашения, когда она так относится к нему?
Она сказала, что ненавидит его. Но он ничуть не поверил этому. Однако он предал ее, и она едва ли простит его в обозримом будущем. Будь он умнее, он бы выждал несколько месяцев и посмотрел, что будет дальше. Дал бы ей время устроиться в Санта-Фе.
– Проклятие! – пробормотал он. Зачем он позволил себе так увлечься? Как это произошло, что он не может равнодушно вспоминать о ней… о ее нежной коже… о ее юморе… о том, как соблазнительно откидывала она со щеки выбившуюся прядь волос…
О Расселе тоже нельзя забывать. Ведь, прежде всего из-за него он взялся за эту работу. Не мог он сейчас оставить Дженни одну, хотя она прогнала его из своей жизни.
Он подъехал к ее дому, припарковал машину, медленно пересек дворик и поднялся по ступеням к ее двери. Осторожно постучал. Никакого ответа. Он постучал чуть громче. Наконец он услышал шаги, приближавшиеся к двери, и понял, что его рассматривают в дверной глазок.
Дверь широко распахнулась. На пороге стояла Дженни с округлившимися от ужаса глазами, в лице ее не было ни кровинки. Хантер встревожился.
– Извини, – сказал он растерянно. – Я просто хочу защитить тебя.
– Слишком поздно, – сказала она. Чувствовалось, что нервы ее на пределе.
– Дженни?.. – Он без приглашения шагнул через порог, протиснулся мимо нее, огляделся вокруг. Все его чувства обострились. Имей он пистолет, он вытащил бы его. Это была автоматическая реакция полицейского.
– Его здесь нет. Он ушел. На время.
– Рассел? – спросил Хантер, как ужаленный обернувшись к ней.
Она кивнула:
– И мой сын… – Она не выдержала и, закрыв лицо руками, разрыдалась.
– Дженни. – Он притянул ее к себе и обнял. Она не сопротивлялась и обессиленно прильнула к его груди. – Что ты имеешь в виду?
– Он забрал Роули. – Почувствовав, как напряглось тело Хантера, она поспешила пояснить: – Нет-нет… Роули отправился с ним по доброй воле. Они пошли… в кино, – с трудом дыша, сказала она.
Хантер усадил ее на кушетку. Она была близка к истерике. Он знал ее симптомы. Ему приходилось наблюдать их у Мишель после стычек с Троем.
– Что он сделал? – тихо спросил он. Мишель признавалась не во всем, но Хантер знал, что это что-то очень плохое.
Ему хотелось убить Рассела.
Дженни не ответила. Может быть, просто не могла.
– Он причинил тебе боль?
– На мне не осталось ни единого следа, – с горечью сказала она.
Взяв ее за плечи, он развернул ее лицом к себе.
– Послушай, Дженни. Я не позволю ему больше обижать тебя. Ты меня понимаешь?
– Я плохо соображаю. Он… – она поежилась, – он стал еще хуже, чем был раньше.
– Он садист, – процедил Хантер сквозь стиснутые зубы.
– Да, – тихо сказала она. Тело ее обмякло.
Он крепко обнял ее, прислушиваясь к дыханию. Что предпримет Рассел теперь, когда узнал правду о Роули? Хантер не верил, что в этом человеке заговорила совесть. Ее вообще не было. Ему хотелось получить то, что привлекло его внимание в данный момент. И деньги. А также сексуальную власть над женщинами.
– Он не причинит вреда своему сыну, – сказал Хантер.
– Ты говорил, что знаешь его, – невнятно произнесла она, потому что ее лицо было прижато к его плечу. – Ты действительно веришь этому?
– Я убежден, что не позволю ему это сделать.
– Откуда ты его знаешь?
Хантер замялся, уверенный, что сейчас не время рассказывать подробности трагической гибели Мишель.