Какого черта, подумал Хантер, немного расслабляясь впервые после его стычки с Дженни. Он выпил бренди и понял, что его угостили божественным напитком.
– Ты спишь с моей дочерью? – рявкнул Аллен, как только Натали закрыла за собой дверь.
Хантера это сначала рассердило, потом позабавило.
– А вы надеялись, что она даст обет безбрачия?
– Я просил тебя охранять ее! – сердито заорал Аллен. – Незачем ей встречаться с безработным полицейским!
– Я считал, что нанят на работу, – спокойно возразил Хантер. – По крайней мере, мне так казалось до этой минуты. – Вытащив из кармана кожаного пиджака конверт, он бросил его на стол. Конверт скользнул к Аллену, остановившись на краю столешницы. – Я не возьму ваших денег.
– Ты еще больший дурак, чем я думал. У нее, черт возьми, совсем нет денег, и брать их она не желает! – торжествующе заявил Холлоуэй.
Хантер подошел к нему и заглянул ему в глаза. Холлоуэй был на пару дюймов ниже его ростом, но не думал отступать и сердито смотрел на него.
– Если вы считаете, что я делаю это из-за денег, Холлоуэй, то еще неизвестно, кто из нас дурак. – С этими словами Хантер повернулся и пошел к выходу, а мысли его уже переключились на Дженни, Роули и Троя Рассела.
– Подожди!
Хантер даже не остановился. Возле выхода стояла Натали. Хантер кивнул ей на прощание, но его эффектный уход испортил Холлоуэй, который побежал следом за ним к машине.
– Что ты делаешь? Куда уезжаешь? – спрашивал он.
– Я намерен сообразить, как добраться до Рассела, – ответил Хантер. – Радуйтесь, что нас с вами ничто не связывает, потому что церемониться с ним я не стану. – Он сел в джип и опустил стекло.
– Что ты намерен с ним сделать?
– Пока не знаю.
Хантер включил двигатель, но Холлоуэй положил руку на открытое стекло, задерживая его. На мгновение он замялся. Хантер ждал. Наконец он сказал:
– Позаботься об их безопасности.
Хантеру было все ясно: этот человек любил свою дочь и внука.
– Вам, должно быть, действительно очень больно, – сказал Хантер, трогая с места, и Холлоуэй отступил в сторону. Он подтвердил это кивком, крепко сжав губы.
Дженни была безумно расстроена. Кем, черт возьми, возомнил себя Хантер Калгари, вздумав так нагло врать ей? Он работал на ее отца! А она, как дурочка, доверилась ему. Чему она удивляется?
Она больно ударила рукой по рулевому колесу. Она его ненавидит. Это было незнакомое ей чувство. Она боялась Троя и отчаянно хотела устранить его из своей жизни, но о ненависти не могло быть и речи. В ее душе не было ярости. Она всего лишь испытывала потребность освободиться от него любой ценой.
А сейчас она была в бешенстве. И испытывала настоятельную потребность выцарапать Хантеру глаза, пнуть его и надавать затрещин. Он ее использовал. Нет, она позволила ему это сделать. Она хотела получить и удовольствие, и секс, и любовь, а он был просто бесподобен…
Черт его дери! Ей хотелось умереть.
Себя она тоже не могла простить. Таких дурочек, как она, свет не видывал! Пятнадцать лет обходилась без мужчин, а потом вдруг вступила в отношения, которые оказались сплошной ложью.
– О-ох! – простонала она.
Она продолжала вести машину, чувствуя, что силы на исходе. Если уж говорить откровенно, она собиралась рассказать Роули о Хантере. Она уже представляла себе его этаким идеальным отчимом. Да-да, следует в этом признаться. Она прокручивала в голове множество милых сценариев со счастливым концом, которые создавали хорошее настроение, и от которых на губах у нее играла улыбка, а походка становилась пружинистой. Эти мысли делали жизнь прекрасной и удивительной.
– Какая же ты кретинка! – воскликнула она.
Ей хотелось заорать во весь голос.