Такой успех стоил ему работы и уважения сослуживцев, но он добился того, чего хотел. Троя Рассела взяли на заметку. Каждый его последующий шаг анализировался и подвергался проверке, так что он уже никогда больше не сумел бы обидеть, изувечить или убить кого-нибудь и выйти сухим из воды.
По крайней мере, так думал Хантер. Однако в действительности все оказалось не совсем так. Никому не хотелось тратить время на то, чтобы охотиться за человеком, который сделал уклонение от наказания делом своей жизни. На заметку взяли Хантера, и он, разозлившись на всех, уехал из Лос-Анджелеса и последние шесть лет жил в Санта-Фе, плывя по течению. Когда безвременная гибель его сестры изгладилась из памяти всех, кроме него, Хантер попытался побороть свою одержимость Расселом и перестать считать бесцельным свое существование.
Он ушел из полиции Санта-Фе, чтобы поразмыслить над тем, как ему провести оставшуюся жизнь. Никакого четкого плана у него не было, но он хотя бы ушел с работы, для которой требовалась всего лишь половина его навыков. Ладно, возможно, это преувеличение, но он никогда не чувствовал там ни постоянной готовности, ни напряженности, как в Лос-Анджелесе. Жизнь в Санта-Фе текла неторопливо, а потому и преступность здесь была меньше, чем в «городе ангелов».
Работа, предложенная Алленом Холлоуэем, подвернулась как нельзя кстати. Хантер как раз подыскивал что-нибудь… а возможность завершить, незаконченное дело была, все равно, что свет в конце туннеля.
Дженни Холлоуэй. Он мысленно критически оценил ее внешность – от рыжевато-каштановых кудряшек, обрамлявших ее лицо, и настороженных синих глаз до гибкой фигурки, в которой чувствовалось постоянное напряжение. Он единственный раз видел ее полностью расслабившейся, когда она находилась под воздействием нескольких выпитых коктейлей, да и этого греховного удовольствия, судя по всему, она себе давненько не позволяла. Слишком много забот было у нее, в том числе и ответственность за воспитание сына. Сына Рассела. Причем, если верить Аллену Холлоуэю, Рассел понятия не имел о том, что у него есть сын. Уж не поэтому ли он вновь появился на сцене?
Четверть часа спустя Хантер рванул запасной тормоз, выбрался из джипа и направился к отелю, шлепая по лужам, образовавшимся в неровностях цементного покрытия дорожки. Ливень прекратился внезапно, как будто какое-то божество там, наверху, наконец, заметило текущие краны и завернуло их. Воздух стал немного свежее, но гнетущая тропическая влажность предвещала возобновление дождя в ближайшее время.
Служащие за конторкой, заметив, что он направляется к лестнице, с улыбками проводили его взглядами. Черт с ним, с лифтом! Чтобы снять напряжение, Хантеру была необходима физическая нагрузка. Прыгая через две ступени, он нетерпеливо поднялся к себе. В комнате он сорвал с себя рубаху и вышел на балкон. Под балконом, тремя этажами ниже, лежал пляж. Если бы он упал, подумалось ему, то выжил бы.
Но никто не смог бы остаться в живых, упав с десятиэтажного здания на тротуар.
К его удивлению, зазвонил телефон. Может, Дженни? Но он тут же выругал себя за то, что питает слишком большие надежды и позволяет себе думать о ней.
– Алло, – ответил он голосом, не выдававшим никаких эмоций.
– Калгари?
Услышав Аллена Холлоуэя, он испытал разочарование. Он ответил не сразу, но это не остановило Холлоуэя.
– Я помню, что ты сказал, но здесь кое-что произошло. Моей жене показалось, что она на днях столкнулась с Расселом.
Хантер замер.
– Где?
– В продуктовом магазине, – фыркнул Аллен. – Рассел умышленно заговорил с ней, хотя сделал вид, что не узнал ее.
– Что он сказал?
– Ничего особенного. Просто извинился, что толкнул ее. Но главное, как он посмотрел на нее.