Однако Марине повезло в соседнем корпусе поселилась Галина Николаевна: пожилая, несколько одутловатая женщина, которая ходила уже с трудом, тяжело опираясь на палку. Собственно, и ходила она в основном от квартиры на втором этаже до лавки у своего подъезда, который был на расстоянии прямого оклика от подъезда Марины.
К счастью, Галина состарилась еще в доинтернетную эпоху и потому не была представлена в социальных сетях. К счастью для сетей, конечно. В смысле комментариев к чужой жизни, она послала бы Эдика в нокдаун еще в первом раунде. Она даже не нуждалась ни в чьих откровениях, чтобы сразу поставить диагноз и припечатать оценочным суждением. Пожалуй, единственным обитателем Экотауна, которого Галина Николаевна щадила, была Марина, потому что та никогда не спорила, а наоборот, выслушав суждение, начинала машинально кивать. Некоторым образом, они прекрасно одна другую дополняли: Марина получила универсального советчика, а Галина покладистого слушателя.
Вот-вот! Смотри, пошел! Ох, непотребство одно, да все напоказ, могла сказать она, когда Марина присаживалась к ней на лавочку по дороге домой.
Марина честно смотрела на проходящего мимо парнишку, но не могла понять, чем же он непотребнее прочих.
Не мужик растет, а кикимора какая-то, еще бы ресниц себе на лоб приклеил вздыхала Галина.
Становилось понятно, что она имеет в виду серьгу у парнишки в ухе. Марина кивала в раздумьях о том, как именно серьга позволяет различить контуры будущей парнишкиной судьбы, а Галина Николаевна принимала эти кивки за согласие.
Потому что отцу его все недосуг. Потому и воспитания нету. А мужчина должен не только семью содержать, но и детей воспитывать! А если нет, то и не мужчина это, а поросль.
Марина снова кивала, а потом, уже по пути к своему подъезду, тихо радовалась, что у нее с мужчинами все в порядке. Вроде бы.
Ленка из третьего мужа выгнала, в другой раз делилась квартальными новостями Галина. Теперь шалавой жить будет.
Почему же сразу шалавой?
Потому что жена без мужика, что печь без избы, любой прислониться может, и пока Марина пыталась вспомнить, как хоть эта Елена выглядит, соседка продолжала: Да бесхозная печь только прогорает, а проследить и некому. Потому что жить надо по-человечески!
Марина шла домой и изо всех сил пыталась жить по-человечески. К сожалению, она не могла в точности сказать, получалось ли у нее, потому что у самой ясности убеждений не хватало, а пригласить Галину Николаевну для инспекции она все же не решалась.
Признаться, Марина как-то даже пробовала освоить талант соседки: уселась у своего подъезда и разглядывала проходивший мимо народ, пытаясь подобрать слова. Вот идет человек что она должна о нем сказать? Точнее, что она может о нем сказать такого определяюще-осудительного? Ответом Марине была тишина. Человек как человек. Обычный.
Марина могла бы лучше понять соседкин метод, если бы вооружилась теорией из розоватой книжки. Для каждой категории людей у Галины Николаевны была в голове готовая картинка. Сказать ей, например: «мать семейства средних лет», или: «хорошо воспитанный молодой человек», или: «хозяйственный мужчина» у нее тут же выскакивал нужный образ с точностью до мельчайших деталей. Оставалось лишь сравнить то, что Галина видела перед собой наяву, с этим образом.
Несложно догадаться, что ни один из обозреваемых ею реальных людей в соответствующий ему образ не попадал. Галина выхватывала заметное отличие и тут же его обозначала вслух. Все очень просто если видишь разницу глазами, то слова подбираются сами собой.
Сама Марина не вызывала у Галины острого осуждения, потому что была никакая и ни с каким образом никакой категории не конфликтовала. Она даже за «хорошо воспитанного молодого человека» могла бы сойти при минимальной фантазии.
У Марины же никаких образов для категорий людей в голове не было. Если помните, не было даже самой концепции того, что люди как-то должны выглядеть.
День тринадцатый
Люди начали собираться на площади перед мэрией, как раз под билбордом с рекламой безопасного будущего. С этого плаката улыбалась уже не мама с детьми, а пара пенсионеров. Предполагалось, видимо, что они уже слегка выживают из ума и могут потеряться. Хотя, если бы вы присмотрелись к карте не фоне, то могли заподозрить, что эти милые старички в душе тайные маньяки и охотятся на малолетних, поскольку отметки их местоположения находились там же, где и отметки детей на плакате с мамой. Однако это было бы поспешное суждение, скорее, просто с дизайнера потребовали все доделать к вечеру.