Глава 4
Володину открыл сам Иванушкин. Бледное лицо и виновато-растерянный взгляд выдавали душевное состояние подчиненного.
Подполковник, напротив, к тому моменту был уже опять абсолютно спокоен. Перегорел, пока добирался до больницы. Даже мысль о предстоящем объяснении с Рожновым не тяготила его, как в первые минуты после звонка из Павловки. И вообще, прежде чем поставить кому-либо что-либо в вину, он имел обыкновение разобраться в деталях случившегося. Потому, вопреки ожиданиям старшего лейтенанта, не стал снимать с него стружку с порога, а молча вошел в тесноватое помещение пункта охраны больницы и обвел его своим набитым за годы службы на осмотрах мест происшествий взглядом.
Три окна позволяли в светлое время суток наблюдать весьма обширную территорию двора, но с заходом солнца при свете одинокого фонаря, как сейчас, зона контроля сокращалась процентов на семьдесят. Две двери обеспечивали прямой выход во двор и в здание больницы это удобно. Обстановка помещения без излишеств стол, два стула, подвесной шкафчик для ключей да мусорная корзина. На столе разбитый телефонный аппарат и настольная лампа с треснувшим в двух местах колпаком.
За столом сидел пожилой охранник в черной форме со страдальческим лицом. Тупая боль в висках от знакомства с мощным электрошокером до сих пор мучила его.
Володин представился. В ожидании нагоняя охранник понуро поднялся.
Присаживайтесь, Дмитрий Иванович. Иванушкин подвинул подполковнику второй стул:
Сам присаживайся, бледный вон, как прединфарктник. И вы тоже, повернулся подполковник к охраннику и сердито клацнул костяшками пальцев сжатых в кулаки рук по крышке стола. Что, секьюрити, обделался?
В-выходит, так, робко произнес охранник.
С кем, кстати, имею честь беседовать?
Бабушкин Илья Степанович.
Как я понимаю, Илья Степанович, с вас все началось. Рассказывайте.
Бабушкин в скучном протокольном стиле стал излагать. как около часу ночи к больнице подъехал бусик с надписью «Аварийная», как прибывший в нем мужчина в форменной куртке и с чемоданчиком для инструмента сообщил ему, что прибыл по вызову из хирургического отделения.
Я проверил. Не подтвердилось, продолжал Бабушкин, несколько оживляясь по мере приближения к кульминационному моменту. Сообщил о том сантехнику. Тот выругался и заявил, что по поводу ложного вызова обязан составить акт. Бланк показал и попросил меня разрешить его за столом в нормальных условиях заполнить. Просьба как просьба, ничего странного. Сидя да при свете оно сподручнее. Я сжалился, дверь открыл. А стоило к нему спиной повернуться, как он меня в благодарность за доброту сзади и оприходовал
Электрошокером. У Ильи Степановича на шее я два характерных красных пятна обнаружил, уточнил Иванушкин. А он на моей.
Неприятная штука. В котелке до сих пор будто тараканы бегают, пожаловался Бабушкин.
Подполковник посмотрел на него без особого сочувствия и спросил:
Предъявить служебное удостоверение, как я догадываюсь, вы от сантехника не потребовали?
Виноват. Охранник покаянно поник плечами. Он, пройдоха, каждую мелочь учел, чтобы мою бдительность усыпить. Служебный транспорт, куртка с фирменными нашивками, чемоданчик с инструментом. Короче, постеснялся я лишние формальности разводить. Душевность проявил.
Володин усмехнулся:
Сие нам знакомо. Извечная российская болезнь проявлять душевность там, где не нужно и наоборот.
Меня теперь уволят? упавшим голосом спросил Бабушкин.
Подполковник присмотрелся к нему внимательнее. Нездоровый желтоватый цвет покрытого глубокими крупными морщинами лица, мешки под глазами, седые виски. Похоже, по жизни не с попутным ветерком налегке мчался.
Володин махнул рукой:
Никто вас не уволит. Электрический разряд в сотни тысяч вольт наверняка вас кое-чему научил. Вы теперь битый. А за одного битого двух небитых дают. К слову, где вы проходили профессиональную подготовку?
Чего? не понял Бабушкин.
Где на охранника учились?
Шутите? Какой же дипломированный охранник на такое жалование пойдет. Тут только «партизаны», вроде меня, держатся. Сам я моряк по профессии, на рыболовецких судах в последнее время ходил. Наше судно признали нерентабельным и иностранцам в аренду сбагрили, команду распустили. Потыкался я туда-сюда не берут меня в море. И не удивительно, молодых безработных моряков полным-полно. Оформил досрочную пенсию. Вдвоем на нее и на зарплату жены-воспитателя детского сада как-нибудь бы протянули. Да дочка у нас младшая в институте учится, ей помогать надо. Я же ничему, кроме морского дела, не обучен. Выбора особого не было, вот сюда прибился. Сутки через двое дежурю. Заработок небольшой, но твердый. Работы немного. Посетителя вредного или больного успокоить, за транспортом присмотреть, чтобы, где попало, не парковался, детвору из соседних домов, если нагрянет, со двора выставить или соображальщиков на троих за ворота попросить. Это днем, а ночью и того меньше. Бывает, пострадавшего привезут впущу, компания хулиганистая к нам забредет в милицию сообщу. Но последнее редко случается. Район у нас тихий, и объект не дискотека какая-нибудь или ресторан.