Я старался не пропускать серии «Кровавых Отпрысков» именно по телевизору, потому что так сохранялась аутентичность просмотра, то есть прямо как в детстве. Это был настоящий редкий драгоценный камень в неконтролируемом потоке детективных сериалов. Атмосфера преступного Лос Анджелеса, саундтрек от The Stooges и The Gun Club, грубый прокуренный голос за кадром и смерть, раздающая кому-то новый приговор, вот рецепт бронебойного коктейля «Отпрысков».
Через час я должен был прилипнуть к экрану телевизора, но сейчас мне захотелось посмотреть, что показывают на остальных каналах. Когда они не показывают рекламу таблеток и лекарственных мазей, по телевизору любят потрепаться о политике. Все каналы забиты этими темами так или иначе. Если же вы спросите меня, что сегодня происходит в мире, у меня только один ответ: кто-то играет с огнем. Я заглушил звук и немного поигрался с Титом, чтобы услышать его злобное рычание.
Раззадорив Тита, я поспешил извиниться перед ним и подобрал гитару. Эта гитара была настолько дешевой, что мне всегда казалось, что у нее какие-то особенные дешевые струны, которых нет ни у одной другой гитары. Но правда была в том, что я забросил обучение, и для меня этот инструмент был просто игрушкой для некоторой эмоциональной разрядки.
И вот специально для Тита Великого звучит новая песня!
Я уселся на край кровати, в то время как Тит застыл передо мной со своими обвисшими щечками на мордахе. После нескольких успешно сыгранных аккордов мне нужно было одновременно подпевать, а я этого не умел:
Вся моя
Я сбился и попытался снова:
Вся моя
Я запутался, и это вызвало улыбку у меня на лице. Теперь оставалось играть небрежно нарочно, чтобы не ударить лицом в грязь перед Титом:
Вся жизнь моя! Моя!
Из меня вырвался ужасный отчаянный крик то, чего я никак не ожидал. Тит, до этого внимательно следивший за моими движениями, отпрыгнул в сторону, а я затерялся в короткой яростной игре импровизаций, прежде чем смог остановиться. Остановился я только, когда понял, что достиг предела, и следующий взмах уже должен был порвать струны гитары. Я потерянно взглянул на Тита нас разделяло отвратительное молчание, но комната до сих пор пронзительно звенела и тряслась после моего крика. От бессилия я откинулся назад и уставился в потолок. Намечтавшись вдоволь, я уже закрыл глаза.
В следующее мгновение я уже сидел в комнате с выключенным светом перед мерцающим экраном телевизора. Я раскачивался в кресле и заканчивал с тарелкой слипшихся макарон, пока Алекс Дастер заканчивал свою игру с одурманенным властью картежником Томом Досфуллером:
Жалкий немец. Артист от мира тафгаев, повествовал голос Алекса Дастера за кадром. Они с Досфуллером остались вдвоем на крыше небоскреба, где тот любил проводить крупные игровые вечера. Однако в эту ночь стол перевернулся на Досфуллера.
Главный герой больше ненавидел людей, а не немцев, спешу заметить. И эта ненависть была очень точной. Я знал много немцев, и мы иногда даже неплохо разговаривали, правда, на английском языке. Я запомнил то, что улыбки на их лицах выглядят так, как будто вы заставляете их улыбаться. Заблуждения в превосходстве исторически вскормили эту нацию. Никто не стремился скрывать свою правоту больше, чем немцы, и от этой правды не убежишь.
Ты решил, что это твой последний крестовый поход, или ты все-таки потерял дар речи на время? Алекс Дастер навел дуло пистолета на крупную голову хныкающего Досфуллера.
Что ты хочешь от меня? Я всего лишь играю в кости, я не знаю, кто двигает эти бриллианты! жалобно провопил Досфуллер.
А я всего лишь играюсь с твоей жизнью этой ночью, Дастер надавил ботинком на грудь Досфуллера и приблизился к нему с этими словами, затем озвучив свои намерения для зрителя. До смертельного выстрела Досфуллера отделял один крик ворона с истерзанной душой в этом диком городе.
Эй, Мистер Трюи, это он отвечает за слежку! Все, что я знаю! Трюи организовывает наблюдение, и, скорее всего, команду для дела собирает тоже он, Досфуллер заговорил.
Где я могу отыскать его?
Ха-ха, ты точно сошел с ума, Дастер! Ты занялся поиском не тех людей, и скоро ты встанешь на дорогу, на которой тебе суждено заблудиться. Смерть уже выгравировала твое имя на камне. Этот камень там, в туманном лесу, под отсутствующим небом! Один протянутый серый взор над тобою! Вечное удушье ждет всех, кто туда идет.