Можно без преувеличения сказать, что этот комплекс средоточие величайших умов нашего времени. Но, несмотря на высокий интеллект, некоторые из сотрудников, как я выяснил, не избавлены от суеверий. В разгар рабочего дня ко мне в кабинет аккуратно, почти робко постучались.
Да-да, войдите. Мой кабинет находился в медицинском отсеке десятого уровня, поэтому нужно было получить специальный талон, чтобы туда попасть. Так что я знал, что меня не отвлекут по пустякам: этого человека уже направили ко мне.
Доктор Райто Феникс? на всякий случай спросил низенький молодой человек в очках с тонкой оправой. Я узнал его: видел сегодня утром в обсерватории. Кажется, он делал ставку на то, что я скажу «где он?».
Ну да, это я, Райто, собственной персоной, не близнец и не самозванец, ответил я, дружественно улыбнувшись. Но астроном, похоже, не оценил моего юмора.
Да, конечно, меня же к вам направили. Но всё равно не шутите так.
Простите. Присядьте на кушетку и расскажите, что вас беспокоит, я извинился, так как опасался, что нарушил какое-то негласное правило Айсберга. Кушетка больше напоминала уютное кресло и была даже покрыта пледом. Вообще, в помещении, в котором я принимал пациентов, было много разных мелочей, и обстановка получалась даже более домашняя и расслабляющая, чем в моей жилой комнате. В принципе, вполне логично, раз сюда приходят те, кому Айсберг особенно действует на нервы.
«Доктор» перед вашим именем означает только то, что вы врач, или вы уже и докторскую защитили? вдруг спросил он.
Я Нет, я кандидат наук, но ещё не доктор.
И всё же, вы уже в Айсберге Сколько вам лет, если можно спросить?
Двадцать восемь, я не показывал лёгкое раздражение, которое у меня начал вызывать этот человек. Как говорится, обычно вопросы задаю я, но я не дал ему ввести меня в замешательство, догадавшись о предпосылке вопроса: вы сомневаетесь в моей компетенции?
Маленький человек промолчал. По моим прикидкам, он был ниже меня почти на голову и субтильнее, хотя я и сам ростом и телосложением пошёл не в отца. А вот возраст при первой встрече я определил неверно: в бодром белом свете обсерватории астроном показался мне совсем молодым парнем, но теперь я понимал: он старше меня на несколько лет.
Просто мне очень тревожно, доктор, вздохнул посетитель. Из голоса исчезли намёки на напористость, я немного почитал о вас в сводке о сотрудниках. Ваша основная работа посвящена снам?
Ну, не совсем снам, а физиологическим и биоэлектрическим процессам в коре больших полушарий головного мозга в некоторых фазах сна и способам их медикаментозной
Мне в последние дни снятся очень странные сны, медленно и тихо проговорил он, явно не слушая меня. Да что я ему, толкователь? Хотя, во время рассказа о сне я куда больше узнаю о том, что его беспокоит, по интонациям и его собственным комментариям, попыткам истолкования.
Это и есть то, на что вы жалуетесь?
Да.
Отлично, тогда заполните небольшую анкету и начинайте рассказывать.
Он откинулся на кушетку, снял очки и положил на столик рядом. Задумчиво потёр переносицу. Я вывел на небольшой экран у кресла электронную анкету, пациент заполнил своё имя и некоторые личные данные. Далее последовали вопросы о примерной средней длительности сна в сутки, проблемах при засыпании и подъёме, прерывистости ночного сна, принимаемых лекарствах, пристрастии к алкоголю и прочее в этом духе. И, наконец, мужчина начал подробно, с паузами пересказывать мне свои сны. Иногда ему трудно было формулировать образы словами, он что-то изображал пальцами в воздухе и болезненно хмурился. Это не было озвучено, но я догадался, что он подозревает в качестве причины снов влияние Восхода.
На каком уровне вы живёте? спросил я во время очередной напряжённой паузы.
Уровне? он словно всплыл из неглубокого транса. Двадцатый.
Угу, важно кивнул я, тогда, разумеется, исключены любые причины, связанные с воздействием извне.
При этих словах он шумно выдохнул.
Но мне рассказывать до конца?
Да, разумеется.
Выговориться ему уж точно не помешает. Меня проинструктировали по поводу любых проявлений, напоминающих влияние Восхода, и если кратко, инструкции сводились вот к чему: сообщать обо всём, хоть немного подозрительном. Поэтому я, разумеется, составлю отчёт, а также прогоню все подробности его снов через специальную нейросеть, определяющую ВВВ «вероятность воздействия Восхода». Но я решил напрасно не беспокоить беднягу: то, что мне пришлось выслушивать, не тянуло даже на сюжет для моих собственных галлюцинаций, что уж говорить о грёзах, насланных могущественным внепланетным разумом. Боже, это же просто унылый побочный продукт подсознания перетрудившегося научного работника