Так что не очень понятно, что же за новую струю привнёс новый строй в новую страну, под названием Российская Федерация вместо бывшего Советский Союз Частный бизнес и в те времена успешно процветал, правда, гаражи и туалеты не сдавались людям в аренду, где они чувствуют себя хуже собак, проживая в нечеловеческих условиях, вынужденные зарабатывать на жизнь себе и своим семьям, что оставались за пределами некогда могучей страны. Короче, то, что было скрыто и являлось тайной, тогда, стало чистым и прозрачным сейчас, и все частники, что сами ютились ещё недавно в подвалах, и люди интеллигентные тоже, не только мастеровые и владельцы собственного жилья, как Татьяна, а и зубные техники, к примеру, где они зарабатывали себе на не безбедное существование ещё при социализме, оказавшись просто предприимчивыми людьми, повылезали на поверхность и размножились по всему новому строю и новой стране, обретя полностью легальное положение и даже поддерживаемые властью, что назвала эти социалистические издержки-недочёты, теперешним мелким и средним бизнесом, который уже тоже легально отстёгивал этой власти причитающееся ей, в виде налогов.
Но тогда Татьяна брала скромно с носа по рублю или по три, и с государством не делилась, и уже тогда жила гораздо лучше других своих соседей, являясь частным лицом среди общего достояния страны, что не мешало ей в соответствии с устоями того строя и уставом той партийной системы, если надо, накатать докладное письмецо на собственного мужика за безнравственное, по её мнению, поведение.
Но сейчас у неё в руках была бумажка, предназначающаяся не парткому, а ей лично, и в которой было написано, что её лучший друг, замечательный человек, Николай Степанович, оказывается, является жуткой дрянью. Да как такое может быть! Как можно было так оклеветать того милого, молодого юношу, Колю, которого она знала ещё со времён ведения своего нелегального бизнеса, а он был её постоянным клиентом, или как, тогда было принято называть, её постояльцем, снимая вместе с остальными гражданами советского государства, желающими отдохнуть у синего моря и на жёлтом песке, койка-место в её хибарке за рупь в день. Она, как хозяйка своего бизнеса, не была жадиной и крохоборкой и потому брала по минимуму, и потому и оценила весь потенциал молодого тогда ещё Николая Степановича, который был великий эконом, и как потом выяснилось и агроном тоже.
Но обвиняли его не в этом, ни в его способностях правильно и разумно проводить в новую и старую жизнь политику экономии, а, наоборот, в умении наживаться и жить за счёт других, не тратя из своего ни копейки, и называя его при этом уже не постояльцем, а гадиной, сволочью и подонком и ещё какими-то нелицеприятными эпитетами, что больно резали слух бывшей партийной работницы, и гулко отдавались в глубинах её израненной души.
Грудь девятого размера, с неизменными белыми бусами из искусственного жемчуга, возмущённо вздымалась, дыхание, отягощённое хронической гипертонией, давало сбои Татьяне казалось, что она рыба, которую вытащили на южный берег бессовестные рыбаки, нагло заманив её в свои сети, и там же и бросили её помирать Впору было катать письмо в соответствующие органы за клевету на такого замечательного человека, каким был Николай Степанович, и который каждый год по старой памяти приезжал к ней на побывку, и почти задаром располагался на своём прежнем койко-месте, придерживаемом легализовавшейся частницей специально для него, но по старой цене за рупь, что после очередной девальвации рубля и означало совсем бесплатно, и который был сейчас так несправедливо оклеветан.
Нет, всё же Татьяна Игоревна никак не могла понять, она знала Колю-Николашу, не только, как человека порядочного, умудрённого уже теперь опытом нелёгкой жизни, ведь он остался один и с маленьким ребёнком на руках при живой тогда ещё жене. Он за свой счёт организовал похороны своей безвременно почившей тёщи и, вообще, ему всё доставалось в жизни собственным тяжёлым трудом, а тут «На не свои, на чужом горбу.» И всякое такое Нет, явно это страшная ошибка, а даже не клевета..! Просто эта женщина, что случайно не на тот адрес отправила письмо, не знает Николая Степановича так, как она Татьяна Игоревна, и которая стала случайным свидетелем другой истории, в которую она упорно не хотела верить, и вот тут-то ей и начинало казаться, что её лучший друг был незаслуженно оклеветан.