Я не люблю конфеты. Ты тогда иди домой один. Там мама. А я еще немного тут поиграю.
Но как же я найду вашу квартиру без тебя? Мне нужен проводник.
А мне нужен слон. У тебя есть слон?
Нет, конечно! Зачем тебе слон?
Тут из подъезда появилась мама с тазиком чистого белья. Она шла к бельевым веревкам, а нас увидела и бросила все. Взмахнула руками, вскрикнула:
Леонид Васильевич! С приездом!
Я бегом к ней предупредить. И шепотом:
Мам, ты уверена, что это он?
Конечно, доченька. А почему ты спрашиваешь?
Он на профессора из телевизора похож.
Так он и есть профессор. В Казани в Академии экономику преподает.
И тут я поняла, что слона мне не будет. Профессор, академия и экономика это, видимо, что-то ближе к кондитерской с конфетами, коктейлями и пирожными. А мой слон был из настоящих джунглей. В джунглях в таких ботинках не ходят. Посмотрела я на этих взрослых. Вздохнула. И пошла по своим делам искать Маугли.
Семечки
Соседи перед телевизором обычно лузгали семечки. Нам мама каждый вечер чистила тазик моркови, капусты, яблок, а в январе мандарины.
Чипсы, попкорн и прочие буржуйские радости в наше советское бытие еще не вошли.
Дед гостил у нас неделю. И в овощной трапезе не участвовал. Все знали про его вставную челюсть, но корректно помалкивали. Хрустели, конечно. Старались не сильно громко. Он прикрывался газеткой. И под это дело даже новости отказывался воспринимать из «ящика».
Никто опять же не спорил. Уважали другое мнение. Папе пришлось перестать комментировать диктора и запивать чеснок сладким чаем.
Он всегда это делал громко и от души. Но после многозначительного взгляда мамы, которая во всем потакала свёкру, глава семьи вдруг повел себя совершенно неожиданно. Вместо того, чтобы брать штурмом кухню, после работы папа аккуратно разулся на коврике и почистил вначале свои ботинки, а потом и наши. С мамиными он переборщил, конечно. Черный крем к розовым туфлям не подходил однозначно. Но другого не было. А вдохновение еще оставалось.
Одним словом, мы были рады деду, но особенно счастливы, когда он решил навестить других родственников.
У него был темно-коричневый огромный чемодан и взгляд с прищуром. Дед погладил меня по голове. Я грызла морковку.
Как твоя фамилия, девочка? Ты знаешь?
У меня от неожиданности вопроса аж спина закружилась.
Ну да! Баябанова (букву «р» я не выговаривала еще долго). И-и-на Ба-я-банова.
Прекрасно-прекрасно, девочка. Помни об этом, когда однажды превратишься в зайца. И с лукавой улыбкой кивнул на оранжевый корень в моих руках.
В зайца?!! В зайца?!! Мама!! Да, никогда!
С тех пор на всех праздниках, утренниках и смотрах самодеятельности, вплоть до старших классов, я выступала только в костюме лисы и лишь раза два была Снегурочкой. Если уж в кого и превращаться, то лучше в хищника, подумала я. Но трескать морковь так и не перестала. Потому что риск у хищников в крови.
Характер
Считалось, что у младшей дочери старшей маминой сестры сложный характер. Она единственная из всей семьи не могла найти подход к ребенку. Ко мне. Никак не хотела понять в свои 14 лет, что у меня непростой психологический период. Недавно исполнилось 6. Осенью уже в школу, а я от садика еще не отошла. Поэтому две другие двоюродные сестры, пытаясь скрасить мои непростые будни, мужественно терпели лягушек за шиворот, уколы будущего доктора и насекомых в чае (я коллекционировала жуков и бабочек, которые умирали от жажды).
Но Света не хотела. Даже после долгого разговора с дядей Толей (папа ее), что гуманизм наше все, а дети его агенты. Света упиралась.
Настал и ее черед провести со мной целый день. Родители утром ушли на работу, заперев дверь на тяжелый навесной замок. Собирались тихо, чтобы не разбудить дочку. Кота выгнали в коридор.
Света должна была встать в 6 утра, собраться и пойти на другой конец города для встречи со мной. В ее задачу входило накормить ребенка завтраком и играть в познавательные игры без спичек и стекла. Она взяла себя в руки, стиснула зубы и пошла.
Я знала, что она идет. Умылась, поела, забрала кота и заняла оборону.
Стук в дверь. Тишина. Потом в окно (мы жили в своем доме). Никого. Потом в другое окно. Снова в дверь. И так несколько раз. После чего мы с котом появились. И я, подражая Ричарду III, патетически произнесла: