Мэт взмахнул палкой, и нунчаки, крутанувшись, повисли на ней.
Мэт дернул палку на себя, Лайэм пролетел мимо него и упал.
Тут что-то тяжелое обрушилось на спину Мэта. Мэт качнулся вперед, чуть не задохнувшись от боли, развернулся и оказался лицом к лицу с Гермом и его тяжеленными кулачищами. Мэт пригнулся, нырнул, кулаки подонка чуть не угодили ему в лицо. Он закрывал лицо от ударов, продумывая контратаку, насколько это вообще было возможно под градом болезненных ударов, которыми Герм осыпал его плечи, руки...
Тут в бой вступили еще четверо панков. Мэт получил удары по голове, по почкам, сбоку...
А потом кто-то страшно взревел, послышалось несколько глухих стуков, и вдруг перед Мэтом остался только Герм. Он стоял раззявив рот и через плечо Мэта смотрел на кого-то. Мэт распрямился и нанес Герму сокрушительный апперкот в нижнюю челюсть. Герм безмолвно рухнул наземь.
Мэт обернулся как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как Жильбер ловко въехал тростью по башке Луко, развернулся и врезал в живот Чою. Еще один глухой удар, и Чой мешком рухнул на тротуар.
Мэт, выпучив глаза, смотрел на бывших вояк. Все валялись на тротуаре либо стонали, либо лежали молча и неподвижно.
— Они не...
— Мертвы? Нет. Все дело в палке. Это же не меч — ею труднее убить человека.
Лайэм рукой пытался дотянуться до выпавшего ножа. Жильбер небрежно отбросил нож в сторону концом трости. Затем он наклонился, подобрал нож, сунул его в щель между камнями и сломал. Лайэм приподнялся на локтях и собрался было завопить, но, увидев холодный блеск в глазах Жильбера, прикусил язык и откинулся на спину.
— Давай покинем эту груду поверженных врагов, сэр Мэтью, — предложил Жильбер. — Не думаю, что они отважатся еще побеспокоить нас нынче ночью.
— Думаю, ты прав. Пойдем.
Мэт знал, что Лайэм сейчас гадает над тем, что означает слово «поверженные».
— Мы... мы на вас копов напустим! — пискнул Лайэм.
— Что такое «копы»? — поинтересовался Жильбер.
— Стража, — объяснил Мэт. Жильбер выпучил глаза:
— Разбойники станут звать стражу?
— А у него холодное оружие! — снова вякнул Лайэм. Мэт покачал головой и отвернулся.
— А ножичек? — не унимался Лайэм. — Там теперь его пальчики.
— И твои тоже, — обернувшись через плечо, крикнул Мэт. — А так давай зови полицию, чего там!
И они пошли дальше по кварталу, не обращая внимания на вопли Лайэма.
— Что ж, — вздохнул Мэт. — Ее величество, как всегда, оказалась права: мне действительно потребовалась помощь. Спасибо тебе, сэр Жильбер.
— Я был только рад помочь тебе, сэр Мэтью.
На самом деле Мэт чувствовал бы себя намного лучше, если бы Жильбер не радовался так искренне.
* * *
Они поднялись на крыльцо. Мэт собрался было позвонить, но спохватился пришлось бы объяснять Жильберу устройство электрического звонка. Он постучал в дверь.
— Какой богатый дом! — воскликнул Жильбер. — Ты воистину благородного происхождения, сэр Мэтью!
— Гм-м-м... Вообще-то в этом районе живут не очень богатые люди, Жильбер, — смущенно проговорил Мэт. Жильбер изумленно уставился на него.
— По крайней мере они не считают себя богачами, — пояснил Мэт. — Есть много людей гораздо богаче.
Дверь распахнулась. На пороге стояла мать Мэта — в фартуке, с убранными под косынку волосами. За ее спиной отец укладывал одну на другую коробки с вещами. У мамы были красные от слез глаза, отец хмурился. У Мэта сжалось сердце.
Мать наконец поняла, кого видит перед собой. Она вытаращила глаза и улыбнулась.
— Матео! — Она бросилась к Мэту, обвила руками его шею, прижалась к нему.
— Так скоро! Ты, наверное, что-нибудь забыл?
— Верно. Тебя и папу. — Мэт усмехнулся, поднял мать на руки и отнес в холл, где усадил на кресло.
Отец удивленно смотрел на сына.