Ровену на рассвете ещё до петухов разбудила Анфред. Она не стала разводить камин, и Ровене пришлось просыпаться в довольно-таки прохладной комнате.
Девушка решительно отбросила одеяло и, дрожа от холода, опустила ноги на ледяной пол.
Пахло сыростью.
Ровена в который раз подумала, что в её замке не так холодно по утрам.
Отправляться в путь в такую погоду
Она в очередной раз поежилась от холода.
Девушка пребывала в нерешительности.
Куда её несёт в такую рань и такой холод, она выглянула в окно и недовольно проговорила вслух:
Да ещё к тому же за окном моросит дождь! Погодка премерзкая.
Самое время для побега, удрученно подумала она, не испытывая к этому особого желания. Надо быть в полном отчаянии, чтобы решиться отправиться в путь в такую погодку. Но вспомнила, что здесь ей оставаться больше незачем, к тому же Питер не питал к ней особых чувств, а этого ей не пережить, и мириться с таким положением и особенно положением пленницы не собиралась.
Она грустно вздохнула и, взяв с сундука аккуратно разложенную Анфред её одежду, в которой она прибыла в замок, начала быстро одеваться. Затем зашла в комнату к Анфред и подошла к кровати Джейми.
Мальчик не спал.
Ровена удивилась, что он был одет. Он хоть и мал, но был весьма проницательным для своих лет и, по всей видимости, уже догадывался, что они с Анфред намерены покинуть замок.
Джейми, я должна с тобой поговорить, девушка сделала паузу, и когда он посмотрел на неё своими ясными детскими глазами, от которых у Ровены тесно стало в груди, но, поборов в себе чувство тревоги, ведь мальчик здесь остаётся без её присмотра, а с собой его взять не могла, взяв себя в руки, произнесла: Ты должен признаться отцу. Обещай мне, что ты это обязательно сделаешь.
Почему ты это сейчас говоришь?
Меня, когда ты проснёшься, здесь уже не будет, проговорила девушка.
Ты снова убегаешь?
Она промолчала.
А как же сэр Питер?
Что?
Ну, там всякие фигли мигли
Ровена улыбнулась и надвинула шапку Джейми поглубже, прикрыв ему глаза, улыбаясь при этом.
Он тоже засмеялся в ответ и проговорил:
Я еду с тобой. Видишь, я уже одет.
Это было бы хорошо, но ты должен остаться и поговорить с отцом.
Джейми махнул головой в знак согласия и вдруг перестал смеяться. Он снял свой кинжал с поясом и передал Ровене со словами:
Там будет опасно.
А как же ты? Тебе ведь кинжал тоже нужен?
Потерплю.
Ровена некоторое время непонимающе смотрела на него:
Что ты имеешь в виду?
Отдашь при следующей встрече. Тебе в дороге будет он нужнее. За стенами замка опасно, особенно девушке и особенно сейчас, когда, возможно, будет война. Но мне тебя не отговорить от побега.
Откуда ты взял про войну?
Слышал, как сэр Гилфорд и сэр Джон говорили, что в Нормандии теперь другой герцог.
Если так обстоят дела, то мне тем более срочно нужно попасть домой.
Без девчонок разберутся.
Джейми, я уезжаю, чтобы не вернуться. Нормандия к тому же мой дом.
Джейми улыбнулся, как будто знал больше, чем говорил.
Питер тебя вернёт.
Питер глаза Ровены стали грустными.
Я ему совсем не нужна, с грустью проговорила она.
Много-то вы, девчонки, понимаете
Так всё. Давай раздевайся и ложись спать, горе романтик!
Она взяла кинжал и отправилась в свою комнату.
Джейми кинул ей в спину:
Это наш секретик? Да?
Да. девушка улыбнулась, но не повернула головы, боясь расплакаться.
Тебе страшно?
Да.
Удачи и до встречи
Спасибо за кинжал.
До рассвета оставалось несколько часов, и Ровена, наконец, решилась.
Джейми вышел из своей комнаты её проводить до двери. Когда всё было готово, Ровена, поцеловав Джейми в лоб и отбросив последние сомнения, решительно подошла к двери, осторожно приоткрыв её выглянула в темный коридор. Кое-где факелы прогорели. Там никого не было, как и ожидала девушка, навряд ли кто не спит в такой час. Даже постовой и тот где-нибудь дремлет.
Анфред и Ровена, крадучись, стараясь не производить шума, направились в конюшню, где по предположениям женщин, их должен был дожидаться сэр Джеральд.
Утро было весьма прохладным, после дождя, который шёл всю ночь и сейчас ещё была небольшая изморось, сэр Гилфорд, вышедший проводить Джеральда не нашёл ничего странного, что покидающие замок гости все, были как один в серых плащах с глубоко надвинутыми капюшонами.