Однако и этого оказалось достаточно, чтобы все три судна резко сменили курс, уходя чуть дальше от преследуемой жертвы, опасаясь её неожиданно острых зубов. Таким образом «Прантон» получил некоторую передышку от обстрела.
Это было великолепно, мессир Каррис! выдохнул тяжело дышавший Каладиус. Если бы я не видел этого собственными глазами, ни за что бы не поверил!
Мы лишь отпугнули их на время, мотнул головой Каррис, ощущая металлический привкус во рту. Нужно придумать что-то посерьёзнее этих фокусов. Мы должны уничтожить корабли.
Глава 13. Триумфаторы
Мессир, но если вы способны создать ветер, то почему бы не направить его в наши паруса? прокричал капитан с мостика. Мы живо избавимся от этих бездельников!
Я могу это сделать только если вы очень хотите лишиться разом всего такелажа, крикнул в ответ Калдаиус. Создать ровный ветер куда сложнее, чем мощную воздушную волну.
Но может быть, капитан прав? спросил Каррис. Я могу попробовать.
Ты очень силён, мессир Каррис, покачал головой маг. Ты настоящий самородок, какие рождаются раз в тысячелетие. Но уверен ли ты, что справишься с этой задачей? Ведь если что-то пойдёт не так, ты оставишь судно не только без парусов, но и, пожалуй, без мачт. Одно дело рывком поднять над собой тяжёлый двуручник и обрушить его на голову врага, и совсем другое держа его пальцами одной руки, пытаться заточить гусиное перо. Может ты и способен на такое, но я не рискну проверять!
Что ж, тогда нужно использовать другую магию, сознавая, что учитель прав, решил Каррис. Не стихийную.
И что ты предлагаешь?
Разъять саму древесину борта. Проделать брешь достаточную, чтобы они за минуту пошли на дно!
Эка куда замахнулся! усмехнулся Каладиус. Разорвать связи материи это тебе не огненные шары пускать!
Я знаю! отрезал Каррис. Но я думаю, что у меня может получиться. Самое сложное уловить именно то возмущение, что создаёт эти доски. Главное сосредоточиться. Я практиковался в сосредоточении и медитациях. Думаю, у меня может получиться.
Но тебе придётся какое-то время стоять прямо под стрелами!
Вы создадите отталкивающую сферу. Продержите её хотя бы полминуты, этого должно хватить.
Я продержу её столько, сколько потребуется! заверил Каладиус, хотя он всё ещё тяжело дышал после создания воздушной волны.
Хорошо, мне нужно несколько минут, чтобы прийти в себя.
Кажется, они оба ещё не заметили, как стали меняться их роли. Каладиус всё ещё обращался к Каррису на «ты» и продолжал называть своим учеником, но сейчас он сам вёл себя как подмастерье. Каррис всё ещё продолжал видеть в Каладиусе своего учителя, но уже вполне чувствовал, что превзошёл наставника на несколько голов. И в данный момент, перед лицом смертельной опасности, когда истирались наносные условности, это было особенно заметно.
Меж тем пираты, похоже, понемногу приходили в себя. Сложно было сказать, какой урон нанесли маги, но вряд ли он был достаточно велик, чтобы отпугнуть корсаров. Кроме того, возможно, что кто-то из вожаков разбойников имел некоторое представление о магии и знал, что после столь мощного удара волшебники должны быть достаточно измотаны. Так или иначе, но два из трёх кораблей вновь сменили курс, выходя на прицельную дальность. Судно, которому достался ледяной шквал, держалось более осторожно и не спешило сближаться. Возможно, матросам на нём всё же довольно крепко досталось, хоть мелкие ледышки и потеряли значительную часть своей первоначальной скорости на таком расстоянии.
Через пару минут вновь полетели стрелы. Стало понятно, что время уходит вот ещё один матрос забился на палубе, пронзённый стрелой.
Готов? коротко спросил Каладиус.
Начали! и, не ожидая больше ни секунды, Каррис распрямился на палубе, опершись на фальшборт.
Лёгкая судорога пробежала по ткани возмущения это Каладиус окутал своего ученика сферой отталкивания. Теперь он временно был неуязвим даже для лиррийских стрел они просто отскакивали от невидимого барьера.
Но у Карриса не было времени думать об этом. Ему предстояло сделать ещё один шаг вверх, к вершине магического искусства. Юноша представлял себе окружающую вселенную как ткань, сотканную из тончайших невидимых нитей возмущения. В каких-то местах они связывались в узелки, сплетались в узоры и там возникали материальные объекты. Каррис знал, что всё вокруг него воздух, вода, лиррийские стрелы, он сам не более чем проявления возмущения, ставшего осязаемым.