Я постараюсь сделать всё возможное, чтобы ваше предсказание не сбылось! с чисто юношеским пылом воскликнул Каррис.
Старайся, пожал плечами Каладиус. Только сделай одолжение, не кончи так же, как этот Ирвин.
И Каррис против воли закусил губу, понимая, что в данной ситуации цинизм мессира позволяет видеть мир в куда более реальном свете, чем его юношеский максимализм. Это был ценный урок, который весьма пригодится ему в дальнейшем.
***
Так прошло некоторое время. Каррис наслаждался своей жизнью, ему казалось, что он был изначально создан именно для неё, и что боги (или бог) весьма вовремя исправили свою ошибку, послав ему мессира. Страшно представить, что было бы, если бы он так и остался в деревне, особенно теперь, когда умерла мама!
Каррис следовал порядкам, заведённым ещё в Тавере. Он с удовольствием гулял по летнему Кинаю, хотя на его вкус тут было всё же излишне жарковато. Вскоре у него появились любимые местечки, любимые лавки (естественно, главным образом книжные), любимые таверны. Особенно он обожал наблюдать за жизнью порта, взбираясь на городскую стену и с высоты обозревая бесконечные причалы с великим множеством судов, которые казались чайками, облепившими утёсы. Эта деловитая суета странным образом очищала его мысли, делала их более упорядоченными и стройными.
Довольно часто его в прогулках сопровождал мессир, хотя в целом он вдруг сделался настоящим домоседом вероятно, уроки прошлого не прошли даром. И Карриса это обстоятельство не могло не радовать. Более того, у Каладиуса, который, как казалось юноше, любил поучать, но не слишком-то стремился учиться сам, внезапно появился интерес к тем книгам, что покупал Каррис.
Наверное, тут следует сделать небольшое пояснение. Мы говорим «покупал Каррис», хотя совершенно очевидно, что молодой человек пользовался исключительно средствами своего учителя. Однако делал он это без малейшего зазрения совести, полагая, что творец ответственен за своё творение, а потому мессир должен обеспечивать его, коль уж он пока не может обеспечить себя сам. Кроме того, ведь основная часть этих расходов уходила на книги, то есть на помощь Каладиусу в обучении своего воспитанника.
О том, сколько будет продолжаться такое положение дел, Каррис, признаться, пока даже не задумывался. Ясно, что рано или поздно он должен будет отправиться в самостоятельный путь, но с истинно простонародным прагматизмом пытался выжать максимум из сложившейся ситуации.
Однако с недавнего времени мессир вновь стал вести себя довольно подозрительно. Он реже предлагал Каррису прогуляться, реже навещал его, да и вообще стал всё чаще куда-то отлучаться, что не могло не настораживать. К сожалению, Каррис был не в том положении, чтобы потребовать объяснений от своего учителя, а на все расспросы издалека Каладиус отвечал лишь какими-то размытыми фразами и загадочным видом, который он на себя напускал.
Каррис склонен был ожидать худшего. Единственное, что давало пока ещё смутную надежду на то, что мессир не пустился вновь во все тяжкие, это то, что отсутствовал он обычно днём, иногда даже утром, и совсем никогда ночью. Такой график был абсолютно нетипичен для его прежних проделок, так что какое-то время юноша утешал себя, что у исчезновений Каладиуса есть какая-то иная причина. Ему ужасно не хотелось в одну из ночей вновь бежать из города, опасаясь преследования за очередную дуэль или альковные похождения своего спутника. Кроме того, этакими темпами в мире вскоре могли бы кончится города, где мессир ещё не успел отличиться.
Каладиус продержал воспитанника в неведении около двух недель, а затем сам начал разговор.
Полагаю, моё поведение в последнее время могло показаться тебе странным, не так ли? утром Каладиус появился на пороге комнаты Карриса с подносом в руках, на котором был его завтрак.
Неужели вы решили поговорить об этом, мессир? едко и с лёгкой обидой поинтересовался юноша, который также уплетал принесённые ему прислугой яства.
Тем не менее, он подвинул свои тарелки, освобождая место для мессира. Тот, довольно улыбнувшись, тут же расположился рядом и с удовольствием принялся за еду.
Я не хотел ничего говорить до тех пор, пока сам до конца не буду уверен в успехе, объявил он. Не хотелось бы, знаешь ли, прослыть пустозвоном. Но теперь, когда всё идёт как нужно, я хочу посвятить тебя в свои планы, коль скоро они касаются также и тебя.