— Она не вписывается в существующую классификацию, и распространяться на эту тему я не хочу. Но тебя же не это интересует?
Не для этого же ты подошел ко мне? Хочешь что- то спросить, я вижу…
— Ты прав, мне действительно вдруг захотелось узнать, где находился в тот вечер, когда ее насиловали и убивали?
— В ночь, — поправил меня Роман. — Тебя интересует не вечер, а ночь.
— Почему ночь?
— Это все происходило около часа ночи, так сказали эксперты. К сожалению, в это время я работал в котельной, была моя смена, а от котлов не уйдешь больше, чем на полчаса.
— Почему к сожалению? — спросил я. — Не любишь свою работу?
— Потому, что если бы не работал, она была бы со мной, и с ней ничего бы не случилось, — он тяжело вздохнул. — Мы все свободное время проводили вместе, нам это нравилось…
— Ты не догадываешься, кто это сделал?
— Все догадываются, но никто не знает точно… — Роман поднял на меня глаза. Мне показалось, что в темной радужке плещется ночь, так они были глубоки и печальны. — Но я узнаю, а потом убью их всех…
Он сказал это сухо, без гнева и ненависти, но я поверил сразу. Что-то было в нем такое, чего я не понимал — может быть, твердая уверенность в том, что сможет найти и покарать. Именно сможет…
Вокруг смерти Ольги ходили в городе всякие разговоры. Многие, и я в том числе, пришли к выводу, что это сделал кто-то из качков Болта, просто потому, что больше никто бы не посмел, а для этих отморозков что ангел, что бог — все едино…
Никто не ждал, что найдут виновных, все давно привыкли к тому, что большинство мертвецов на этом кладбище никогда не будет отомщено, по крайней мере, при этой жизни. Л если милиция что-то и выяснит, то у Болта хватит силы и влияния сделать так, чтобы все об этом забыли.
— Почему убьешь именно всех? — поинтересовался я. — Разве это был не один человек?
— Я читал заключение эксперта: как минимум трое, а вероятнее всего пятеро… — И ты уверен, что найдешь их и убьешь?
— Найду, — Роман смотрел на небо. Голос его стал глухим. — Город маленький, даже если просто отметать всех, кто не мог этого сделать, то уже скоро станет ясно, кто там был. Это вопрос времени и желания…
— На милицию не надеешься?
— Надеюсь только на то, что не будут мешать… Сейчас гроб станут опускать, я пойду…
— Если убийцы узнают, что ты их ищешь, то и тебя убьют, — произнес я в удаляющуюся спину. — Не боишься?
Он оглянулся:
— Смерть не роняет достоинства. Больше думай о жалкой участи человека, который не добился цели и продолжает жить.
Я недоуменно посмотрел ему вслед. Он цитировал кодекс самураев и говорил при этом так, словно смысл его впитался ему в кровь. Странная мысль пришла мне в голову:
«Кто бы это ни сделал с Ольгой, он умрет. Человека, исповедующего кодекс самураев, не остановить никому».
…Ибо путь воина означает смерть. Когда для выбора имеются два пути, выбирай тот, который ведет к смерти, своей или чужой, это не важно. Не рассуждай! Просто направь мысль на путь, который ты предпочел, и иди!…
Я горько рассмеялся.
Услышать слова о воинской чести от кочегара, не смешно ли? Бусидо не одна сотня лет, но кто его знает в нашей стране? Я сам прочитал о нем не так давно, мне всегда нравилось подобное, в словах древнего трактата есть странность.
Но откуда Роман мог о нем узнать?
Он был серьезен, да и в глазах читалось нечто такое, что заставляло относиться к нему с уважением. И то, что он продекламировал, не являлось обычной фразой, которую заучивают для того, чтобы создать ощущение того, что человек многое знает — это была истина, с которой живут.
Что же такое разглядела в нем Ольга?
После этого разговора я начал понимать, что этот парень был явно не тем, кем хотел казаться.