Улыбаясь, я провожала глазами электричку, и раздавшееся прямо над ухом дружелюбное «Привет!» заставило меня вздрогнуть. Рядом со мной стоял Миша, тот самый добрый самаритянин из школы.
Фу-у-ф! выдохнула я и рассмеялась. Напугал!
А ты все время ждешь подвоха?
А ты все время подкрадываешься исподтишка?
Он тоже рассмеялся и провел рукой по темно-русым волосам. На его запястье красовались крупные спортивные часы, расстегнутая парка горчичного цвета открывала кипенно-белую толстовку.
А я тебя знаю, сказал он.
Надо же! восхитилась я. Видел меня сегодня в кабинете у завуча и запомнил! А я вот ничего дольше двух минут в памяти не держу. Как рыбка Дори. Ты кто такой? А ну-ка, отойди подальше!
Но он не обиделся. Улыбнулся и зашел следом за мной в подоспевшую электричку. Уцепился рядом за поручень и, переждав, когда выровняется нарастающий гул колес, наклонился почти к самому моему уху:
Слушай, Соник
Но я не дала ему договорить:
Меня зовут Соня!
Мало мне Кирюхи, который постоянно коверкает мое имя! Теперь еще и этот нашелся!
Не-а! обезоруживающе нагло улыбнулся он. Ты Соник! Потому что все время куда-то бежишь!
Пф! С чего ты взял?
А я тебя видел ночью. Но ты сбежала.
Это не я.
Палец, кстати, кривой получился! Миша продолжал улыбаться. Теперь уже вызывающе нагло.
Да ни фига! Прямой! возмутилась я и тут же сообразила, что выдала себя с головой.
Он снова рассмеялся. Я тоже. И подумала, что парень-то довольно симпатичный. И глаза у него красивые.
Я люблю смотреть людям в глаза. Ни разу не встречала похожих. Глаза как отпечатки пальцев у каждых свой цвет и рисунок. Можно сказать, я коллекционирую цвета глаз. У Кирюхи, например, ореховые, как скорлупа зрелого фундука, с золотыми крапинками; у Нинки-соседки фиолетовые, как фиалки на школьном подоконнике; у Дамира Алиева глубокие, черные, нефтяные такие глаза. У этого парня они были как асфальт, на котором застыли лужицы: темно-серые с голубыми льдинками.
Миша стоял близко, и я ловила приятный аромат его парфюма. Запах лимона и чего-то горького. Вдруг поезд притормозил, и вагон слегка тряхнуло. Я качнулась, но Миша уверенно подхватил меня за талию. Это было неожиданно, и я подумала, что он довольно милый и совсем не похож на ту школьную компанию, которая держится обособленно от остальных.
Мне выходить. Я подалась к дверям.
А поехали со мной! удержал он.
Нет уж!
Тогда я с тобой, заявил Миша.
И выскочил следом за мной из вагона. Бок о бок мы зашагали к эскалатору. Я вертела головой по сторонам, отыскивая Кирюху, но, похоже, он ждал меня в торговом центре. Электричка пронеслась мимо, мелькая хмурыми лицами пассажиров, а мы прыгнули на эскалатор, ползущий вверх.
А ты куда, Соник?
В кино, безразлично ответила я.
Тогда и я тоже!
Услышав его заявление, я пристально посмотрела ему в глаза:
Отлично! Но учти, я не одна.
С подружкой? Я не против!
О да! Она тебе понравится! кивнула я, предвкушая, какое лицо скорчит Кирюха при появлении нового товарища.
Миша положил руку на упругий резиновый поручень, ползущий одновременно со ступеньками. Его пальцы почти соприкасались с моими, и когда я отодвинула ладонь, потому что поручень двигался медленнее, рука уезжала ниже и держаться было неудобно, то он тоже передвинул свою следом. И на протяжении всего времени, что мы поднимались наверх, мы играли в эту негласную игру: я убегала, он догонял. И, похоже, игра нравилась нам обоим.
Глава 10. ТЦ
Кирюху я увидела еще на подходе к торговому центру. Его силуэт чернел на фоне освещенных дверей: чуть ссутулившийся, руки в карманах, из-под капюшона лица не разглядеть. Это мог быть кто угодно, любой посетитель, но я безошибочно узнала Кирюху и прибавила ходу.
Что ж ты так несешься, Соник? Миша придержал меня за рукав.
Я засмеялась и, подлетев к дверям, представила:
Познакомься, моя подружка Кира!
Симпатичная, процедил мой спутник, но руки не подал. Лишь исподлобья разглядывал Кирюху.
Ты тоже ничего. Кирюха кокетливо улыбнулся и захлопал ресницами.
Пойдемте, девочки, я подхватила обоих под руки, холодно!
А вот в торговом центре было жарко, из отдела косметики несло ядерным парфюмом, из кондитерского ванильными сладостями. Бубнила попсовая музыка, сновал заинтересованный народ.