Да что мы, без понятия, что ли, Васильевич?! отмахивались воинские начальники. Чай, не святым духом питаемся пока, и выводили свои команды для работы.
В середине сентября пришёл караван из далёкого немецкого Любека. Перегрузившись с больших морских коггов на речные суда в Ладожской гавани, он прошёл по Волхову мимо Господина Великого Новгорода. Около Ильмень-озера присоединил к себе ещё семь ратных ладей, возвращавшихся в Андреевское, и, пройдя по нескольким рекам, встал на разгрузку у причалов поместья.
О-о-о, к нам помощнички подошли! кричали мокрые и грязные воины своим только что прибывшим товарищам. Лоботрясы! Пока вы там свеев с лесными народами гоняли по Ладоге, их замки брали да развлекались от души, мы вон тут трудились в поте лица и без продыху. Никакого просвета ведь впереди нет, всё льёт этот дождь сверху. Так что давайте, братцы, присоединяйтесь и вы уже!
Главной задачей у возвратившихся была разгрузка судов каравана. Почти десять тысяч пудов пшеницы, овса, ржи и ячменя было вывезено водным путём из Западной Европы. Портовый город Любек здесь выступал в роли посредника, скупая все, что только было можно, через своих торговых агентов и переправляя потом с торговой наценкой в четверть прежней цены, как это и обговаривалось ранее между его советом и бароном Андреасом. Всё это теперь шло морскими караванами на Новгородчину. Хорошо было всем. Городская казна германского города и мошна его купцов пополнялись серебром и золотом, а русские получали огромные объёмы такого ставшего им вдруг очень нужного зерна. Пришли и ещё некоторые товары в виде стекла, каких-то там жидкостей и порошков, железок, красок, квасцов и прочего непонятного добра. Для чего всё это сюда приплыло, было пока непонятно, и все товары до поры до времени закладывались по своим хранилищам, дожидаясь возвращения Сотника.
После трёх дней разгрузки торговые ладьи вновь наполнили трюмы восковыми свечами, липовыми бочонками с мёдом, скатками пеньковых канатов и парусиной. Много на этот раз отправлялось готовой меховой одежды в виде шуб, шапок и всевозможных накидок из шкур бобра, соболя, горностая и куницы это было сработано для богатеев. Грузили в обширные трюмы пошитое попроще и для народа: изделия из меха белки, лисы, зайца да и просто из хорошо выделанной овчины.
Отдельно грузились кожаные изделия: обувь, всевозможной длины и ширины ремни, поддоспешники, сёдла, ножны, плащи, кошели, разноразмерные вёдра и бурдюки.
В отдельных мешках заносили тканую мужскую и женскую одежду, пошитую из пряжи льна и шерсти. Грузили рядом штуки тонкого тканого полотна и скатки из более грубого. Ставили в сколоченные ящики гончарные товары, начиная от небольших расписных глиняных свистулек и игрушек, заканчивая огромными кувшинами, опарницами и сковородами под целого кабана.
Оружия и доспеха вовсе никакого не было. На складах лежало починенное из трофеев с Борнхёведе, но приказа на его отгрузку пока не поступало. Непонятно было, когда это всё, где и у кого потом выплывет, а усиливать своего возможного противника никому не хотелось. И так, по донесению любекских торговцев, цена на всё военное снаряжение подскочила недавно аж на четверть цены, а это говорило, что кто-то сейчас усиленно готовится к будущей войне и скупает все то, что только появлялось годного на рынках.
Последними занесли три больших мешка с тонким кружевным плетением усадебных мастериц, пользующимся огромным интересом у европейской аристократии, и ещё небольшой обёрнутый плотной кожей мешок с молотым кайенским перцем.
Нету более. Развёл руками перед любекским купцом Юргеном Заксом Парфён. Это всё, что мы смогли тебе найти, Юрген, да и то по хорошему знакомству. По весне ещё постараюсь приготовить лично для тебя, но много отгрузить тоже не обещаю, видишь, как с погодой-то ныне дела обстоят.
Я, я. Покивал купец. Я дать очень короший цена за этот товар. Ты не забыть про меня, Парфён.
Семена кайенского жгучего перца, попавшие в этот мир, проросли, и эта культура, прекрасно прижившаяся в усадьбе и выращиваемая теперь рассадой в местных теплицах, потом перекочевывала и на подоконники жителей, в их избы. Все пряности, и жгучий перец в том числе, стоили же в это время в Европе баснословно дорого, совершая свой длинный путь в неё из Юго-Восточной Азии. И пользовались они там неизменным и стабильным спросом ещё долгие века.
Всё, удачного плаванья вам! Махнули руками провожающие купцов Андреевцы. Ладьи одна за другой медленно отошли от пристани и направились вниз по течению Ямницы. Большая вода давала возможность пройти через мелководья и пороги, добираясь до Ладоги быстрее, чем в прошлые года. А там уже следовало перегрузиться на огромные морские когги и идти сильным караваном по озеру и по Неве к Варяжскому морю[1].