Джабраилов пытался сопротивляться, кричал, звал на помощь, но точечными ударами вновь и вновь был повержен.
И когда все «вещдоки» были уже на месте, а в руку Джабраилова «оборотень» Владимиров успел вложить пистолет, дабы получить искомые отпечатки пальцев, Лысаков достал мобильный телефон:
— Женя, мы все подложили, можно идти.
Женя — Евгений Тараторин — появился незамедлительно. Именно он был мотором всего спектакля, его автором и режиссером, и кому как не ему надо было сейчас нанести последние мазки на полотно.
— Я требую прокурора! — кричал, извиваясь в «объятиях» «оборотней» Джабраилов.
— Ну, я прокурор. — Тараторин учтиво поклонился задержанному (все-таки у оперов своеобразное чувство юмора). — Есть какие-нибудь жалобы, нарекания?
— Есть! Есть!! — что есть мочи завопил Джабраилов.
— Ну вот и славно. — Тараторин широко улыбнулся. — В отделении разберемся.
И разобрались. Одним из доказательств на будущем суде стало оперативное дело «Казах».
Это очень интересное дело (а когда, впрочем, дела у «оборотней» были скучными, рутинными?). Завели его на основании якобы полученных агентурных данных, что в Москве на Кронштадтской улице прячется родственник полевых командиров Ахмадовых по имени Сулейман. Вместе с Сулейманом в квартире живет его знакомый Шарип. Вместе они лечат раненых боевиков, устраивают их в больницы, перевозят оружие и взрывчатку.
Нетрудно догадаться, что Шарип — это не кто иной, как искомый Шарип Джабраилов. Личность Сулеймана установить не удалось, но я уверен, что человека такого в природе просто не существовало: это был лишь выдуманный повод привязаться к Джабраилову
«Оборотни» так торопились упрятать его за рештеку, что впопыхах допустили одну очень существенную оплошность, которая станет впоследствии фатальной. Адрес в агентурном сообщение был почти таким же, как реальный адрес Джабраилова. Почти, но не совсем.
В деле указано: Кронштадтская, 54 — 39. Но в действительности Джабраилов прописан был в доме 45. В 93-й квартире. Цифры перепутаны с точностью до наоборот.
Но и это еще не все. Джабраилова схватили, как мы помним, 31 октября. А дело «оборотни» завели только 1 ноября. Хотя задача оперативной разработки и заключается как раз в том, чтобы найти доказательства и арестовать подозреваемого. Этакий опрокинутый мир, с ног на голову: перевернутый адрес, перевернутая разработка…
К слову, агентурного сообщения, которое было положено в оперативное дело, найти потом не удалось: оно исчезло, так и не появившись, подобно таинственному ваххабиту Сулейману.
А Джабраилов остался. Уже сидя в тюрьме, он был обвинен в новом преступлении: покушении на убийство зам. санитарного врача Москвы.
Немаловажная, очень показательная деталь: штабом по раскрытию этого преступления руководил человек, чья фотография есть сегодня у каждого милицейского патруля. Если верить заявлениям Джабраилова, который писал их еще тогда, в 2002 — 2003-м, этот сыщик пытал его, выбивая показания на других чеченцев.
Звали этого человека Вячеславом Душенко. Тогда он был начальником отделения 4-го отдела ОРЧ-2 МУРа. Это тот самый Душенко, который через несколько лет, уже перейдя в столичный УБОП, в сентябре 2004-го забьет до смерти отставного моряка Александра Пуманэ.
Дело Пуманэ прогремело на всю страну. Все знают, что в ночь с 17 на 18 сентября 2004 года Александр Пуманэ был задержан в центре Москвы. В его машине милиционеры нашли два самодельных взрывных устройства, начиненных тротилом.
Пуманэ был доставлен для разбирательств в 83-е отделение милиции, куда съехалось мгновенно все окружное руководство, включая начальника ОФСБ и районного прокурора.