после задержания гр-ки Абуселидзе с поличным, при сбыте наркотиков, в момент задержания ее знакомого гр-на Сафарова наркотики были подброшены гр-ну Алъясу, затем изъяты протоколом, а Сафаров был отпущен и приобрел статус свидетеля. Кроме этого, было установлено, что оперативно-розыскные мероприятия по данному делу были проведены незаконно…
Голос судьи звучал торжественно и грозно: именем Российской Федерации… признать… приговорить к двенадцати годам лишения свободы.
На секунду в зале воцарилась мертвая тишина. Мы остолбенело глядели друг на друга.
«Как же так?» — выдавил наконец начальник оперативно-розыскного бюро ГУСБ МВД, один из главных разработчиков дела «оборотней».
Человек, судьба которого решилась минуту назад, беззвучно и устало закрыл глаза. Он открыл их, лишь когда вывели его из клетки и, закованного в наручники, повели к выходу, и такая невыразимая тоска читалась в них, что даже нам, оставшимся на воле, стало жутко и страшно…
В апреле 2004-го Мещанский районный суд Москвы признал Айвара Альяса виновным в сбыте наркотиков и приговорил его к 12 годам. Манана Абуселидзе получила ровно в три раза меньше.
С самого начала процесса Абуселидзе выбрала единственно верную для себя линию: невинной овечки, жертвой обстоятельств и бедности. Пойманная с поличным, она могла рассчитывать лишь на снисхождение, и потому делала все, чтобы показать глубину своего раскаяния. В этих глубинах она и топила несчастного Альяса: в деле кто-то один должен был идти «паровозом».
Я был на суде. Это был один из самых лживых и подлых судов на моей памяти. Никакие аргументы в пользу Альяса не могли впечатлить судью. Аресты «оборотней», взятка следователя, ходатайства из ГУСБ МВД — все разбивалось о стену непримиримости.
Даже когда прокуратура Центрального округа Москвы возбудила против муровцев уголовное дело — выяснилось, что оперативное дело «Лохи», заведенное в 5-м отделе МУРа накануне задержания Абуселидзе и Альяса, полностью сфальсифицировано — факт этот суд в расчет не принял.
...Я не знаю, как сложится дальше судьба Айвара Альяса. Дважды, уже после моих настойчивых обращений, прокуратура Москвы подавала надзорные представления, требуя отменить приговор и выделить материалы в отношении Юрия Сафарова в отдельное производство. Дважды ей было отказано. Сейчас, по настоянию Генпрокуратуры, оно находится в Верховном суде.
Все, кто знакомился с историей Альяса — и прокурор Москвы, и заместители Генпрокурора, — единодушно сходились во мнении: дело сфабриковано. Все доказательства вины эстонца ограничиваются лишь подброшенными ему наркотиками.
Как, оказывается, это просто: сделать невиновного человека преступником, а преступника — невиновным. В искусстве таком «оборотни» из МУРа преуспели изрядно, добились истинного, виртуозного мастерства…
ПОЖАР ВО ФЛИГЕЛЕ, ИЛИ ПОДВИГ ВО ЛЬДАХ
А ведь когда-то начиналось все с сущей ерунды, с мелочевки…
Арест полковника Тараторина известный коллекционер оружия Марат Порай увидел по новостям. Он почти забыл уже этого человека, но телевизионный сюжет разом оживил события многолетней давности.
Середина 90-х. Сотрудники МУРа приходят в квартиру Порая с обыском: якобы он незаконно хранит оружие. Изымают самые ценные, занесенные в международные каталоги экземпляры: кольт 1851 года, пистолет 1830-го, морской револьвер 1868-го. Их не смутило, что в последний раз из оружия этого стрелялилет 100 назад: уреволь-вера не было барабана, у пистолета — курка. Руководил операцией Евгений Тараторин…
А вскоре Порай прочитал в газете, что изъятый у него кольт продан в Америке за 242 тысячи долларов. Бросился в Бабушкинский суд (к тому времени дело против Порая находилось уже там). И узнал, что кольт его потерян «вследствие пожара и залива помещения суда водой».