Вера удивленно посмотрела на подругу.
Правда? Впрочем, Тихону это до фени. Как и мне. Скажи мне, Аннушка, что главное в жизни? Правильно: хорошие бабки, командировки за границу, престиж и ВИП обслуживание. Плюс к этому для Тихона помелькать на страницах «Файнешел Таймс», а уж вылезти на обложку «Форбса» вот предел его мечтаний. Остальное детали. Космос, прогнозы, затраты это всё шелуха. Живем только раз.
Вера вздохнула.
Эх, если б кто слышал наш бабий треп. Что было бы! Страшно подумать. А насчет того, чтобы подыскивать себе работу, я сама об этом уже думаю. Желательно, за границей. А впереди здесь светит полный коллапс.
Уу какие слова ты знаешь.
А ты про космос меня просветила. И прогнозы составлять умеешь. Правда, не те, что надо. Но главное вместе мы сила и время до коллапса еще есть.
Ладно Идем на пытку, сказала Аня, и комната опустела.
Казимир отключил монитор и уставился на босса.
На лице Захара Ильича была усмешка, не сулившая двум болтушкам ничего хорошего.
Врожденную черту злобливость он научился ловко маскировать служебной необходимостью, а Казимир, раскусив его, научился ему подыгрывать.
Вот дурехи. А ведь дамы уже не первой свежести, сказал он. Могли бы ума набраться и научиться язык держать за зубами. И эти хороши. Те, что картежники. Да Длинный язык к добру не приводит.
Вот и прикуси его, одернул помощника Захар Ильич и принял озабоченный вид.
Дай мне подходы к Овальному залу, сухо сказал он.
Слушаюсь, босс. Совещание там будет?
Да.
Почему Тихон Фадеевич каждый раз меняет дислокацию?
Чтоб тебе не скучать.
На мониторах было видно, как люди с противоположных концов коридора стекаются к массивной двери, за которой их поглощала пугающая темнота.
Отвернись.
Казимир исправно выполнил приказ с плутоватой улыбкой на лице.
Захар Ильич проходит в дальний угол комнаты, где за ширмой стоит небольшой сейф, и открывает его дверцу. В сейфе был секретный монитор начальника Особого отдела службы внутренней безопасности. Он надел наушники и включил звук.
В наушниках раздались стоны, ахи и вздохи.
Это Тихон Фадеевич, глава холдинга и основной акционер семьдесят пять процентов акций занимался сексом с секретаршей.
Он мужик в соку. Ему полтинник, он ниже среднего роста, с короткой бычьей шеей и грубыми чертами лица. У него короткие руки и толстые пальцы с рыжими волосами.
Захар Ильич в полном недоумении не может оторваться от экрана.
Почему в этот раз на письменном столе? бормочет он себе под нос и не может найти ответа.
Ведь неудобно.
Впрочем, если припрет Тем более Тихону.
На самом деле ответ был прост: Тихон увидел аналогичное мероприятие в голливудском фильме. Затем его повторили в нашем изделии, и Тихон решил испробовать эту позицию, чтобы идти в ногу со временем и европейскими ценностями, которые подразумевают свободу личности и волеизъявления и которые он, как абсолютный эгоцентрик, истолковывал как приоритет своих потребностей над всем остальным.
И какое ему дело до того, что спина у бедной секретарши зудела от валявшихся на столе карандашей, ручек, дыроколов, степлеров и кнопок.
В равной степени это не касалось руководителя Особого отдела службы внутренней безопасности, поскольку невзгоды секретарши проходили по ведомству охраны труда.
Захар Ильич собрался выключить монитор, как вдруг в кабинете Тихона раздался телефонный звонок. Не отрываясь от основного занятия, он взял трубку, а секретарша под ним закурила.
А Это ты, любимая, сказал Тихон. Наконец-то! А я жду не дождусь твоего звонка. Даже важное совещание отложил на потом. Что привезти тебе из заграницы? Чего, чего? Не понял А, что я так неровно дышу? А я всегда так дышу, как только услышу твой голос. До сих пор не могу поверить в свое счастье.
Секретарша, решив подыграть боссу, начинает напряженно и громко дышать:
А а а
Тут же раздался окрик: «Заткнись, дура!», и вслед за этим другим тоном, исполненным любви и нежности, Тихон сказал в трубку:
Это не тебе, любовь моя.
Оправдание Тихона не убедило его любовь, и в трубке раздались короткие гудки.
Ну вот опять обиделась, озадаченно сказал Тихон и повернулся к секретарше.
Всё из-за тебя, дура.
Упрека Тихону показалось мало, и он отвесил секретарше оплеуху.