Вот, оказывается, насколько любящими могут быть родители, — вступил в разговор Гагерис и бросил ядовитый взгляд на отца.
Он был тощий, а лицо его чем-то напоминало мордочку хорька. Нос он унаследовал отцовский, а вот подбородок не удался, получился маленьким, а губы у принца были настолько тонкими, что их почти не было видно. Он то и дело стрелял крошечными злыми глазками.
Король ответил ему взглядом, полным гнева.
— И я изумлен безмерно, ибо мне приходится уговаривать моих дражайших сыновей, чтобы они сопровождали меня в боевых походах!
Тут на супругов обрушилась Петронилла:
— А ты бы не уговаривал их, Драстэн, не заставлял бы. Вот Брион — у него есть склонность к военному делу, а Гагерису и Джону оно претит.
— Ну, уж Джону-то никак не претит! — воскликнул Драстэн и устремил любовный взгляд на младшего сына, сидевшего по правую руку от Мэта в дальнем конце стола. — Он наслаждается ношением доспехов и любит сжимать в руке копье, ведь так, мой мальчик?
Если Гагерис внешне напоминал хорька, то Джон был — вылитый поросенок. Нет, он не был немыслимо жирен, всего лишь немного пухловат, но нос у него был малюсенький и жутко курносый, глазки маленькие, близко посаженные, лоб — низкий. Черные волосы, как у отца, свисали до плеч. Единственной привлекательной чертой внешности принца Джона была его борода — черная, блестящая, шелковистая, она не только красила его, но вдобавок прятала округлые щеки и подбородок. Камзол принца уже был в жирных пятнах, хотя пока что произошла только вторая перемена блюд.
В ответ на вопрос отца принц вымученно улыбнулся:
— Ты меня славно обучил, отец.
Глаза Гагериса и Бриона мстительно сверкнули.
Они не успели проронить ни слова. Их опередил вельможа, сидевший рядом с Гагерисом.
— Эх, вот бы мне поучаствовать в этих сражениях! Мэт удивленно взглянул на вельможу. Выговор у того был южномеровенский, а сам он был поджарый, но мускулистый, лет около тридцати. В его грубоватой внешности таилась своеобразная красота, темные волосы были коротко подстрижены.
— Ты бы поучаствовал, Оризан, — язвительно проговорил Гагерис. — С оружием ты управляешься почище Бриона!
— Да, сэр Оризан — истинный рыцарь, — сердито бросил Брион.
Его каштановые волосы, как и у Оризана, стрижены были коротко, а мускулатура выглядела еще более внушительно — на самом деле он напоминал ярмарочного силача. На принце Брионе был темно-коричневый камзол с зеленой оторочкой, красивое лицо вполне можно было назвать царственным. Прямой, как у отца, нос, но не такой длинный. Высокие скулы, волевой подбородок. Его большие, цвета лесного ореха глаза обрамляли длинные темные ресницы, щеки были гладко выбриты.
Гагерис и Джон были явно оскорблены тем, что брат намекнул на их весьма номинальную принадлежность к рыцарству.
Алисанда решила разрядить обстановку.
— Однако что же дивиться тому, что сэр Оризан так рвется в бой, когда его страна почти целиком захвачена?
— Воистину так, ваше величество! — яростно подхватил сэр Оризан. — Я благодарю Господа Бога за то, что наша провинция, Тулен, не попала под владычество мавров!
— Ну так сходи в церковь, — буркнул Гагерис, — а нас избавь от своей набожности!
В перепалку снова вмешалась Алисанда:
— Надеюсь, вы не слишком связаны временем, сэр Оризан, — ведь предмет вашей опеки пребывает под надежной защитой их величеств.
— О да, с Розамунды я глаз не спускаю, это верно, — подтвердила Петронилла и бросила гневный взгляд на мужа. Он ответил ей столь же гневным взором.
Розамунда не отрывала глаз от своей тарелки. Вид у нее был робкий и запуганный, она чем-то напоминала маленькую мышку. Ее льняные волосы утратили блеск, а глаза потускнели, но Мэту показалось, что будь у этой девушки хоть капелька эмоций, оживи ее настоящее чувство, и она могла бы стать настоящей красавицей.