Жуткое невезение и случайный выигрыш. Злая сила и нежданная радость. Победа и поражение.
Это колоду Куриная Лапка еще девушкой лично нарисовала на толстом картоне и придумала значения фигур. С годами они истрепались и словно бы стали более настоящими, чем были изначально. Иногда ей казалось, что некоторые картинки даже внешне изменились. Например, она не помнила, чтобы Роковая разлучница высовывала язык и ехидно усмехалась. А Черная смерть? Неужели это она нарисовала столь серьезному зловещему персонажу толстый овечий жилет, накинутый прямо поверх плаща? Странно. Ладно, нужно хоть что-то сказать Наместнику.
Куриная Лапка собралась с духом, подперла щеку кулаком и собиралась уже по привычке завыть: «Ой, беда стучится в наши двери... прямо хоть бери топор и вешайся», как вдруг поняла, что не может произнести ни звука.
Пока гадалка молча раскрывала рот, как вытащенная из воды рыба, кто-то другой начал говорить за нее. Слова опускались сверху, словно падали с потолка, и проговаривал их голос, настолько похожий на голос Куриной Лапки, что бедная гадалка засомневалась – в своем ли она уме?
– Ой, беда стучится в двери... прямо хоть бери топор и вешайся. Плохи дела, пан Наместник, вижу погибель, жертвы, мор...
Когда невидимый помощник закончил перечислять несчастья, грозящие городу, Куриная Лапка помертвела: подобный прогноз мог убить кого угодно.
Ошарашенный Наместник кивнул. Его лицо, казалось, состоящее из одних морщин, на миг разгладилось – так высоко он поднял брови. Повертев в руках пару выпавших карт, старик пристально уставился в глаза Черной смерти, словно картинка могла дать более понятный ответ, и недоверчиво уточнил:
– Сегодняшний день станет началом стольких бед?
– Именно сегодняшний, – подтвердил голос Куриной Лапки. – С Черной смертью шутки плохи. Нужно немедленно принимать меры.
– А вторая карта? – уже ни на что не надеясь, прошептал Наместник. – Вот этот юноша с розой в волосах что значит?
Голос промолчал, и в воздухе явственно повисло недоумение. Куриная Лапка с облегчением поняла, что может теперь закрыть рот, открыть его вновь и вообще распоряжаться своей речью по собственному усмотрению.
– Юный любовник, – поспешно пояснила она, – обычно означает взаимное чувство, но в нашем случае... думаю, это... да, я не сомневаюсь – надежда на победу!
Наместник с явным облегчением выдохнул, незаметно перекрестившись.
– В вечерней сводке новые данные об агрессивных животных, – грустно поделился он с Куриной Лапкой. – Появляются с наступлением темноты, нападают на одиноких прохожих и бесследно исчезают. Ксендз окропил одного святой водой – заверещала и пропала проклятая тварь. А еще герцогскую Плащаницу кто-то с флагштока снял. Ума не приложу, кому и на что старая тряпка понадобилась?
– Колдовство, – уверенно сказала гадалка. – Говорю же вам – надо принимать меры. Пока не поздно.
– Пся крев, – расстроено пробормотал Наместник. – Какие меры? Если я прикажу горожанам запасаться святой водой, паника только разгорится.
– Ищите мага, – посоветовала Куриная Лапка. – Когда выпадает Черная смерть, действительно не до шуток.
Кровь прилила к морщинистым щекам Наместника. Умом он понимал, что беды, предсказанные гадалкой, грозят скорее городу в целом, чем лично ему. Но все же старик не мог отделаться от неприятного ощущения, что карты на этот раз говорят не иносказательно, а прямым текстом: загостился ты на этом свете, ясновельможный пан, хватит. Жди саму Смерть по свою душу.
Пожевав кончик седого уса, Наместник все же решился задать мучивший его вопрос:
– Скажи, а это не может быть что-то личное? Ведь я как человек, стоящий над городом... немолодой уже человек... далеко не праведник...