Оба были глупыми и неопытными. Пьянели без вина, только прикоснувшись друг к другу. Кончики пальцев по ложбинке позвоночника дрожь, изгиб тела, сладкие губы и дыхание перехватывает теплый восторг. И у него, и у Любы все в первый раз было. В результате закономерный итог рождение дочери.
Василий тогда и оценить и осмыслить ничего толком не мог. Все казалось несерьезным, будто не с ним происходит, а так, словно кино смотришь. Окунулся полностью, переживаешь, но сейчас экран погаснет, включат свет, можно будет встать и выйти, обо всем забыв.
Но нет, жизнь не кино. На этом, как он позже понял, детство его закончилось и началась по настоящему взрослая жизнь. Ведь детство связано не с возрастом. Оно кончается, когда сам начинаешь решать собственные проблемы, а взрослым ты становишься лишь тогда, когда берешь на себя заботы и о других людях. У Василия эти два события случились одновременно.
Свадьбу играли, когда у жены пузо как надутое было того гляди лопнет. Василий и вправду этого опасался. Уж так кожица растянулась на некогда стройной девушке, что казалось, пупок, который раньше представлял мягкую ямку, а сейчас топорщился пуговкой, вот-вот развяжется. Просто жуть было смотреть на растущий глобус в животе. И так все странно! Сзади посмотришь даже талия видна. Спереди, особенно если издалека лишь видно, что тяжело идти девчонке: лицо осунулось, ключицы торчат, и одежда на ней не в обтяжечку, а слишком свободная, внизу балахоном висит. А сбоку взглянуть! Ну это кошмар! И как женщины носят такое?
Свяжись с механиками, пусть подготовят моего ястребка, приказал Тимофеев, забрасывая фуражку на шкаф. Я пока переоденусь.
Так точно, товарищ полковник, отрапортовал улыбающийся Епифанов.
Напряжение, вызванное внезапным приездом командира, окончательно отпустило. Он был доволен, что угадал настроение начальства, сразу предположив, что полковник горит желанием вспороть тихое засыпающее небо мощной боевой машиной.
А что в журнале записать? осторожно поинтересовался старший лейтенант.
Ну, как обычно. Тренировочный полет, проверка двигателей на разных режимах и высотах. И все прочее Мне ли тебя учить?
Если все летчики эскадрильи летали строго по графику, то командир иногда себе позволял взлететь по велению сердца, для души. Такое настроение у него бывало довольно редко, и гонял он тогда послушную серебристую пташку на запредельных режимах и высотах. Спецы, знающие толк в авиации, могли по достоинству оценить выверенное лихачество опытного асса.
Самолет готов, товарищ полковник! доложил Епифанов, когда командир минут через десять появился в высотно-компенсирующем костюме.
Рука полковника обнимала знаменитый гермошлем с изображением ястреба. Птица в ярком оперении, несмотря на хищно загнутый клюв, имела спокойный расчетливый взгляд. Этот рисунок на строгой форме тоже был маленькой вольностью, которую мог позволить только всеми уважаемый командир.
Предупреди диспетчера, крикнул Тимофеев и не спеша вышел к поджидавшей машине. Слегка оттопыренные руки старались не задеть пневмотрубки на комбинезоне.
Через пару минут он был у самолета. Дежурная смена механиков поджидала рядом.
Все готово, товарищ полковник, многозначительно улыбаясь, доложил старший смены.
Спасибо, Егорыч, по-свойски кивнул Василий Тимофеев старому сослуживцу, аккуратно одел гермошлем и ловко забрался по лесенке в знакомую кабину, нагретую безжалостным казахстанским солнцем.
Последний день августа 1978 года клонился к закату и солнечные лучи успели облизать жгучим теплом все закоулки тесной кабины.
Несколько секунд полковник с закрытыми глазами блаженно вдыхал знакомые запахи грозной машины, мысленно прося ее «не подведи, родная», и вспоминал давние юношеские поцелуи с Любой под майским дождем в Саратовском парке. Спиной он чувствовал уверенные объятия катапультирующего кресла, а ртом, словно наяву, ощущал влажные податливые губы девушки. Это был его своеобразный ритуал прощания с землей, молитва, которую он неизменно повторял с 1970 года, со времен отчаянных боев в небе Египта.
Потом он закрыл кабину, закрепился в кресле. Пальцы привычными движениями пристегнули кислородную маску. Полковник попробовал как подается дыхательная смесь и связался с диспетчером. Ларингофон работал нормально, связь была устойчивой.
Василий проверил показания приборов и запустил двигатели. Противошумные наушники исправно глушили громовой рев реактивных двигателей, но возрастающая мощь и без того ощущалась всем телом: от кончиков пальцев на штурвале до ягодиц в кресле. «Вперед», дал в нужный момент сам себе команду Василий Тимофеев.