В холле царила гробовая тишина. Шаги богов громко отдавались эхом от мраморного пола. От прежней суеты ничего больше не осталось.
Элита уже ожидает в конференц-зале! обратился один из богов кажется, Онор к Пиасу. Тот кивнул и хотел было направиться в комнату, как вдруг замедлился. Он посмотрел на меня.
Перенесите собрание на потом, тихим голосом решил он. Нам нужно к Доку.
В ушах что-то треснуло.
Он уже ждет вас в комнате! раздался в моей голове голос Хака. Ой, он же еще там. Как прекрасно.
Я позволила Чармингу отнести меня в комнату. Все остались в холле, кроме Рэйзда, который, очевидно, не хотел оставлять Пиаса одного. Наедине со мной или наедине с неприятной ситуацией вопрос открытый.
Я устало закрыла глаза. Мне больше не хотелось думать. Так или иначе, я даже не могла это делать. По крайней мере, не рационально точно. Все то короткое время, что Чарминг нес меня в комнату, я делала вид, что меня не существует. В ушах упорно звенело. Подкрадывалась тошнота, и я чувствовала остатки какой-то божьей души на языке. Надо бы избавиться от нее, иначе никогда не успокоюсь. У Дока наверняка для этого есть какое-нибудь средство. Или я силой мысли заставлю Чарминга засунуть палец мне в горло. Одна я с этим точно не справлюсь.
Дверь распахнулась, и мягкий порыв воздуха заставил веки открыться. Я посмотрела на спальню сквозь ресницы. В углу у окна стояло выглядевшее потерянным растение. Брейв. Его веточки затряслись, когда он увидел меня.
В следующее мгновение я уже лежала на большой кровати Пиаса. Темные шелковые простыни были такими мягкими, что мне казалось, будто я опускаюсь в перышки. Матрас прогнулся, когда Пиас опустился на него рядом со мной. Он застонал и выглядел извините просто хреново. Лицо хоть и заживало, но все происходило так долго, что богу, вероятно, еще несколько дней придется ходить с этим фаршем вместо лица. Его нос был совсем бледным, а губы Пиас поджал так сильно, что они почти исчезли.
Док тут же наклонился к нему с ошеломленным выражением лица и сурово нахмурил брови.
Боже ж ты мой! выдавил он. Кажется, мы не победили.
Оставь свои комментарии при себе! прошипел Пиас.
Челюсть доктора дрогнула, но он не стал больше отпускать никаких саркастичных замечаний, а только наклонился ближе к Пиасу и убрал испачканные кровью волосы со лба.
Что скажешь? кратко спросил он.
Пиас скрипнул зубами.
Выстрел в лобные доли. Разрушенная скуловая кость. Пуля еще там, но кровотечение уже остановилось.
Док кивнул, поднял руки с его лба и помахал ими перед оставшимся глазом Пиаса. У бога были явные сложности с тем, чтобы уследить за движениями.
Как думаешь, пуля сама выйдет? Или мне надо тебе помочь? поинтересовался Док после нескольких повторов упражнения «смотри за пальцем». Пиас явно терпел неудачу.
Помочь! кратко выдавил он.
У него на лбу проступил пот. Док кивнул и поднял ладонь, над внутренней стороной которой дрожала магия. Пиас тут же покачал головой. Ему явно было больно двигаться, он скривил губы и тихо застонал.
Не мне. Сначала Ворриор. У нее у нее еще есть душа.
Ворриор? взгляд Дока переметнулся ко мне. На его лбу образовались морщины. Ты как?
Я молчала, а Чарминг рядом со мной вздохнул.
Она в состоянии шока. Ее брат только что умер, мягко объяснил он. Слишком мягко.
Доктор изучающе смотрел на меня, а затем подошел поближе и пропальпировал тело. Он нажал на живот, который сразу же заурчал.
Кажется, с физической точки зрения она не слишком пострадала. Я вижу лишь крошечные следы чужой души, его пристальный взгляд изучил мои мышцы и кости, прежде чем Док снова повернулся к Пиасу. Я не могу ей помочь. Твоя очередь.
Нет! Сначала Ворриор! Она проглотила Геракла, прокричала синеволосая башка, он же отец богов.
Док нервно щелкнул языком.
Сначала надо заняться более серьезными травмами, и под серьезными травмами я имею в виду твои, железным голосом сказал он. Как я уже говорил, в физическом плане Ворриор не пострадала. Если она и глотала Геракла, он уже точно не в ней!
Но Я этого не понимаю, Пиас выглядел сбитым с толку и в то же время расстроенным.
Я попыталась с помощью взгляда дать ему понять, что давно выплюнула Геракла и он исчез в пустыне, но Пиас был не на пике эмпатии и не в состоянии расшифровать мои панические выкаты глаз. Его лицо приобрело такое выражение, будто он в любой момент готов был от злости укусить подушку.