Куда прёшь ты, козел? зашипел на него со злобой парень и что есть сил толкнул в сторону. Там подхватил второй.
Это тот ботан из девятого? И зачем тебе такой крутой плеер? и чужая рука попыталась забрать самое ценное, что у него было. То, что он получил за свои рисунки. Поэтому Он бросился на вымогателей очертя голову
Плеер ему всё же сломали и поставили синяк на скулу. И еще разорвали куртку. И отпустили; он снова шёл домой, шаркая по асфальту ногами. Он весь дрожал, и подлые слезы зачем они вообще нужны?! выступали у него на глазах. «Ну почему это всё со мной? Я что хуже других? Я в чём-то провинился?» Он не мог даже мысленно произнести слово «проклят», потому что считал его слишком напускным и звучным. Для героев. А он героем не был.
Дома как всегда гулял сквозняк. Его мать равнодушно двигалась по квартире; её лицо не выражало никаких эмоций она прибиралась.
Ты наводишь уборку? только и спросил Он.
Да, взгляд матери, пустой и какой-то неживой, скользнул по нему, вечером будут гости Наши гости Я убрала и твою комнату.
Опять что-то тёмное и тревожное подняло осадок с глубин его сознания. Не смея делать предположений никаких! он медленно зашёл в свою комнату и остолбенел: ничего не было! Его рисунки, его «Проклятый герой» Всему конец!
Мама, где все мои рисунки? попытка придать голосу твёрдость позорно провалилась.
Да, они валялисьвезде, я их выкинула
Когда? Давно?!
Никогда, ещё никогда Он не бегал так быстро! От мусорных баков исходила омерзительная вонь; к тому же на скамейке сидели и пялились на него две девицы. Под руками чавкало, хлюпало, под ногти набивалось что-то склизкое и вонючее, но ему сейчас было не до того.
Вот он пакет! Дрожащими скользкими пальцами Он разорвал его И такая волна облегчения завладела всем его «я», такая благодать, что в первую секунду Он захлебнулся всхлипом. В этот момент кто-то пихнул его, а Он, не удержав равновесия, повалился зловонную кучу.
Какого чёрта Ты копаешься у нас? Кайфуешь от этого? оскалил свои жёлтые зубы хмырь в драной синтепоновой куртке, Отдыхай!
Хмырь развернулся и ушёл, а Он кое-как поднялся и огляделся, прижимая к груди свой вновь обретённый пакет. Девчонки на лавочке аж повизгивали от восторга. На секунду ему показалось, что сквозь их улыбки проступает нечеловечий оскал. Но наваждение прошло. Вместо него нахлынула боль и обида. Обида на все: на равнодушие, на жестокость Ему хотелось кричать, кричать, словно одержимому, но голос отказал.
Подул ветер, а ещё через минуту начался дождь. Он так и стоял под дождём, запрокинув голову вверх; потом пошел бродить по улице по лужам и грязи, с пакетом в руках. Сырости, холода не чувствовалось не то, чтобы Он «геройски» не чувствовал их; просто все его ощущения слились в одну жгучую рану, и нечто отдельное трудно было уловить.
Домой он пришёл, когда уже сгущался сумрак. И он увидел в сумраке прихожей гору чужой грязной обуви. Из гостиной слышались смех и разговоры гостей матери, в его комнате тоже кто-то был. Он наверняка знал, кто. И всё равно интересно.
На старом обветшалом диванчике сидели Ольга и Стас. Его дружок чёртов приятель! обнимал Её и прижимал так близко к себе, что у Него от ярости задрожали руки. Еще мгновенье лица их были затуманены, губы готовы слиться в поцелуе. И Он разрушил их уединение как днём разрушил Его наивность Стас. В отличие от Неё, этот враг кипел негодованием.
Привет, мы тут тебя ждем, смущаясь, проговорила Ольга. Она, конечно, не смотрела Ему в глаза, а вот Стас злобно взглянул.
Чё за пакет у тебя в руках? Ты чё, в помойке рылся? От тебя вонь по всей комнате!
Извините, Он развернулся, я сейчас
Пока Он мылся, засовывал одежду в стиральную машинку, все его мысли уносились в комнату. Он гадал, что они там делают: смеются над ним? Вряд ли, скорее он целует Её. От этого предчувствия снова хотелось кричать по-звериному; непонятно одно: как Он ещё держался.
Он вернулся и не сказал им ничего. Думал о том, как изменились его друзья; что Он всю жизнь будет одиноким неудачником. Его ответы были невпопад, но этого никто не замечал. А в голове крутилась и крутилась мелодия: « Ill take the sho-o-o-o-ot for you, Ill be the shield for you»
Чем ты занимался сегодня? спросила Она, Ольга.
Жаль, что у тебя нет компа, жутко скучно, сказал Стас.
Они ушли, а Он, ссутулившись, сел на свой диван и посмотрел в чёрное окно. Он, разумеется, мог бы покончить с собой разрезать вены, повеситься, выпрыгнуть из окна -, если бы так не боялся смерти. Он был трусом. Потому Он просто лег спать. Улегся, не раздеваясь, на диван и почти сразу провалился в глубокий сон без сновидений.