БАРАКИ И КОММУНАЛКИ
Я, как и многие дети послевоенного поколения, застали еще старый уклад, обычаи и жизнь в коммунальной квартире прошлого века. Моя сознательная жизнь началась, где-то года в четыре-пять, а основанием для этого послужили события, которые произошли в то время.
Семей, поселившихся в нашем доме на втором этаже , было восемь. Татарская семья занимала самую большую комнату, состояла из матери с отцом и мальчишек: двадцатилетнего Равиля и погодок Алима и Шамиля, моих ровесников. Еще одна семья, прозванной иностранцами- засранцами, потому что сын тетки Евдокии после войны задержался в Германии, так как шоферил у генерала. Он приехал домой с женой и двумя детьми, а самое главное, с двумя огромными кожаными чемоданами заграничного барахла, которые вызывали у соседей черную зависть. Из-за этого мою подружку Светку прозвали «Светка-американка», а ее старшего брата Эдика «пижоном».
Еще одной соседкой была мать-одиночка с сыном Вовкой . В то время родить ребенка без отца считалось большим позором. Несмотря на то, что у многих детей довоенного и военного времени отцов не было, у них было на это оправдание и гордость за своих отцов, которые погибли. Людмила Шипулина своего сына родила без мужа, нагуляла- с презрением шептали соседки. Потому её иначе, чем «Шипулиха прости Господи» , никто и не называл. Мы с девчонками долго обсуждали, как это нагулять, и решили, что когда подрастем, гулять с мальчишками не будем, а то «принесем в подоле».
Рядом с нашей комнатой жила тетя Нина с мужем и дочкой Верочкой , которая работала машинисткой в горсовете . Тетя Нина и Верочка были огромного размера, к тому же поглощали большое количество еды, которую готовили и ели почти круглосуточно. Естественно, их тут же окрестили как « Нина- бегемотиха» и «Верочка слон»
У нас жил большой красивый кот Мурзик . Моя мать запрещала ему ходить по соседям, появляться на кухне, а гадить только в свой туалет и он слушался. За что мою мать прозвали « Мурзилка».
Но все эти прозвища и клички говорились в пересудах и ссорах, возникающих на кухне , где выяснялись отношения в части занятия не своей конфорки или плохо убранного коридора и кухни , которые убирались по очереди , в зависимости от количества членов семьи. На одного члена семьи полагался срок уборки в одну неделю, за которым тщательно следили, вывешивая график уборки. Зато в праздники был другой график, это очередь печь пироги, так как духовки было всего две. Зато потом все угощали друг друга своими пирогами. Особенно вкусно пекла Мануря, мать Алимки и Шамиля. Это был пелемячь, по нашему беляши, чак-чак и другие вкусности , которые отдавались детям. В праздники накрывались большие столы в коридоре, а на 1 Мая прямо на улице. Веселились и гуляли долго и весело. Пели песни, устраивали танцы и пляски. Дети тоже готовились и устраивали детский концерт.
В нашем дворе еще стоял небольшой домик, где жила семья, состоявшая из бабки с дедом , их дочери и внучки , нашей ровесницы Таньки Исканцевой. Говорили, что её старый дед, якобы, был сыном хозяина трактира. Жили они рядом с нами, однако ни с кем из соседей не общались. Таньку иногда выпускали гулять во двор, а мы сначала отнеслись к ней настороженно, но потом подружились. Её бабка, седая и страшная, одевалась во все черное. Наши родители сторонились ее, даже боялись и никогда не вступали с ней в разговор, называя за глаза колдуньей и ведьмой. Отца у Таньки не было, но никто из нас не смел расспрашивать её, видя реакцию взрослых на их семью.
Еще говорили, что старший сын Исканцевых сидит в тюрьме и не дай бог, если его выпустят. Скандалы на кухне разгорались часто, вот тогда и пускались в ход всякие немыслимые прозвища и обзывания. Доходило и до драк. Особенно скандальной была «Нинка-бегемотиха « . Уж как она изощрялась,чтобы досадить соседям. То в суп волос набросает очередной неприятельнице, то мусор под дверь насыплет. Утихомирить ее мог только муж и когда она особенно расходилась и устраивала драку, он выходил из своей комнаты и оттаскивая ее от жертвы, успокаивал: Ниночка, цветочек, успокойся, пойдем домой на что вся кухня жутко смеялась .Но как ему, субтильному мужичонке