Я был крайне взволнован, когда меня переправляли на корабль. На настоящий пиратский корабль! Чем ближе мы подплывали к Фергасту, тем невероятнее он мне казался. Его мачты пронзали небеса, а сидевшие на них матросы, и вовсе казались муравьями, ползающими по соломинке. На волнах, плавно покачивалась гигантская корма корабля, и по своей величине и весу, скорее напоминала многоэтажный дом. На флагштоке развевалось красное полотнище. Я увидел изображенную на нем черную петлю, и припомнил слова своего, теперь уже бывшего, соработника. Он, тогда на кладбище, рассказывал мне о черной петле на красном фоне. Это и был флаг Говарда Хэтчера. И флаг этот был предзнаменованием смерти всякому, кто завидит его на морских просторах.
По мере приближения к судну, я все сильнее ощущал запах сырого дерева, плесени, пота и пороха. Так пах корабль.
Вскоре, я благополучно поднялся на палубу. Никогда мне еще не доводилось бывать на корабле. Он покачивался, его мачты еле слышно подпевали бьющимся о скалы волнам, паруса трепетали на ветру.
Работа шла полным ходом. Мимо меня то и дело проносились матросы и все они напевали какую-то пиратскую песню.
Неси свою ношу, веселый пират!
Пока через край, не польется вино!
Ждет твою душу пламенный ад!
А бренное тело песчаное дно!
Честно признаться, меня повергла в ужас эта песня. Как и те, кто ее горланил. Это были избитые жизнью и саблями люди. Спины их натружены и сгорблены, брови хмуры, кожа темна, обветрена и изрезана морщинами. На суше этих матросов можно легко спутать с пьяницами или могильщиками, такими как Хьюго. Но здесь, на корабле, это были матросы, вернее пираты!
В процессе работы, матросы неоднократно упоминали о той туше гвардейца, что засалена в бочке. Говорили, что надолго его бы не хватило, но Говард Хэтчер самый мудрый и добрый из всех пиратских капитанов, позаботился о своей команде. Хвала и честь Говарду!
Наверное, про человечину, которую пираты уже устали жевать, они, скорее всего, преувеличивали. Но мой компаньон уже упоминал о каннибализме на пиратских кораблях. Это, как я думаю, было обычным делом, когда плавание продолжается слишком долго, а запасы уже источены.
Извините, сэр, обратился я к одному из матросов, что возвращался из трюма, вы не подскажете, где я могу найти капитана?
Матрос молча махнул в сторону капитанского мостика и сказал, что он у себя. Я поблагодарил моряка и он, тяжело ступая, отправился за следующим бочонком рама. Сердце мое бешено стучало и от волнения едва не выпрыгивало из груди. Настал тот момент, когда я подпишу договор, и если все получится, уже сегодня отправлюсь в море.
Едва я занес кулак над дверью капитанской каюты, как вдруг оттуда донесся вопль:
а кишки твои, я разбросаю по всей палубе! Ясно тебе, обезьянья твоя рожа?!
Я, почему-то сразу подумал, что этот вопль слетел с губ Говарда и не ошибся.
Я вас понимать, произнес дрожащим голосом кто-то изнутри каюты. Я забирать эта портовая шлюха и уходить.
Как раз портовую шлюху ты, нелюдь, оставлять, сказал Говард. А сам уходить. Пшел, горилла!
С этими словами, капитан схватил незнакомца и открыл его лбом дверь своей каюты. Тот же час к моим ногам упал черный как уголь мужчина. Скорее всего, этот человек хотел продать капитану куртизанку, но капитан посчитал, что вправе воспользоваться ею бесплатно. Я прочел в глазах темнокожего испуг, лысую макушку покрывали огромные капли пота, мочка его уха была порвана и с нее по шее бежала кровь.
Я хотел помочь несчастному подняться, но он кинулся от меня как от прокаженного, при этом громко крича:
Гувер уходить! Гувер будет уходить с корабля! Шлюха оставлять для вся команда! Гувер уходить!
Кто-то из матросов еще умудрился дать пинка под зад темнокожему незнакомцу и все проводили его взрывным хохотом. Что-то мне подсказывало, что с таким капитаном я еще натерплюсь.
Я думал, что Говард испытывает, лютую неприязнь только лишь к темнокожим, но на тот момент я еще очень плохо знал Говарда. Он испытывал неприязнь не только лишь к тем, которых называл обезьянами, но и в целом ко всем подряд. Он любил только себя. А еще, Говард любил выпить. Много выпить!
Что тебе нужно, щенок?! рявкнул на меня капитан, когда я осмелился войти к нему в каюту. Говард уже лежал на кровати, а сверху на нем, восседала женщина, за которую он не посчитал нужным расплатиться. Это была пожилая мулатка. Кто ты?!