Через полгода к ней летала стая
В аптеку вместе, вместе в магазин.
Ходила баба Лена, как «святая».
Детей своих к ней каждый приводил.
Смотрела публика с восторгом представленье.
Галдели папы все наперебой.
Поймать хотели хоть одно мгновенье
И сфоткать голубя с красавицей женой.
В один из дней старушке стало плохо,
В больницу скорая с сиреной забрала.
Поднялась стая, будто бы со вздохом,
На крыльях смех и радость унесла.
Ютились голуби на чердаке больницы,
По подоконнику гуляя каждый день.
На пищеблоке подъедались птицы,
Ну, а старушка таяла, как тень.
Когда автобус вёз её к погосту,
Над ним парила стая в небесах.
Оставив за спиною злые вёрсты,
На кладбище уселись на крестах.
А в том дворе теперь живут вороны,
Который год уж нет там голубей,
Гуляет пёс нечёсаный, огромный,
Среди ветвей хлопочет воробей
Бродяга
Его здесь знала каждая «собака».
Лохматый, грязный, с рыжей бородой.
Он каждый день «дежурил» возле баков,
Возился в мусоре синюшною рукой.
На нём был плащ, завязанный верёвкой,
Мешком штаны и сумка за спиной.
Народ в округе кликал его «Вовкой».
Собрав «еды», он шёл к себе «домой».
По слухам, жил у речки в теплотрассе,
Из досок сам соорудил жильё.
С собакой старой спал там на матрасе.
Замок повесил, не дай Бог жульё.
Дворняга «дохлая» везде сопровождала,
Делили поровну еду, беду, ночлег.
Но вдруг он понял, всё идёт к финалу.
Ещё немного и закончен «бег»
Он посмотрел на белого щеночка,
Что семенил за старым кобелём.
Мороз крепчал, ждала их «злая» ночка,
Ну, ничего, дровишек соберём!
Бомж хриплым голосом давал щенку команды,
А тот послушно с визгом выполнял.
Он целый месяц проявлял таланты
И день за днём бродягу удивлял.
Однажды вечером у входа в супермаркет
Народ увидел «Вовку» с кобелём.
Табличку, на которой вывел маркер,
Щеночек белый, даром отдаём!
Бомжа по имени окликнула старушка,
Не уж-то ты, а где ж твоя жена?
Куда пропала вдруг твоя Валюшка,
Я в долг брала и по сей день должна.
Бродяга сгорбился и слёзы покатились,
Скрываясь в грязной рыжей бороде.
Уж десять лет, как с нею мы простились,
Открыла дверь судьба моей беде.
Хиреть и чахнуть начала супруга,
«Рачок съедал», не ведая преград.
Договорилась в клинике подруга,
Сказали ей, что будет результат.
Продав квартиру, отдали все деньги,
Надежда грела угольком в душе.
От докторов я слышал только бредни,
Прожить здоровым можно в «шалаше».
Жены маманя выделила «площадь»,
Там и ютились кое как втроём.
Но жизни нить всё становилась тоньше,
В один из дней вспорхнула воробьём.
Как фитилёк «сгорела» быстро тёща,
Судьба стрельнула стареньким ружьём.
Всю жизнь одна, как ломовая лошадь-
Одели в морге новое бельё
Сынок пинками выгнал из квартиры,
Продав её за сущие гроши.
Долгов игорных не «заштопав дыры»,
«Присел» однажды ночью на ножи.
С тех пор скитаюсь с кобелём по свету,
Но, чую мой уже не долог час.
Отдал бы «Беляша» хозяев нету,
И огонёк потух в его глазах.
Щенок тянул прохожих, как магнитом,
На всех смотрел он бусинками глаз.
И сердце рвало, словно динамитом,
Но состраданье было напоказ
В полукольцо протиснулась девчонка.
Отдайте мне собачку насовсем!
Щенка взяла, как малого ребёнка,
Сказав Не будет у него проблем.
Она достала крупную банкноту,
Бродяге сунув быстренько в карман.
Плачу за дрессировку и заботу,
Стоял мужчина, словно истукан.
Перед лицом кончины неизбежной
Не о своей заботился судьбе.
В одежде грязной, но с душою нежной,
Он думал о ЩЕНКЕ, не о себе.
ТЁМА
Детский дом на отшибе стоит в городке,
В раздевалке на стульчике мальчик.
Пребывал он в каком-то далёком мирке,
На фальшивый смотрел «балаганчик».
Муж с женой суетились, пыхтели над ним,
Снять пытаясь промокшие боты.
Не срослось, не сбылось, он не стал им любим,
Нет тепла, материнской заботы
Ноги в тапочки сунув, тихонечко встал,
Он в глаза им смотреть не решался.
Лишь чуть слышно промолвил:-Я сильно устал.
Хорошо, что у вас не остался
Тёма, видишь, ребята обедать пошли,
Прошептала загадочно дама.