И Сигорд бесповоротно решил: все! Хоть горшок заводить, хоть на первый этаж ходить, но без этого сортира в ноздрях! И дабы не побеждало впредь ленивое искушение, он наглухо заделал, а вернее завалил дыру в полу, через которую так долго справлял естественные нужды на нижний этаж. Найденное новое решение оригинальностью не отличалось, однако Сигорда оно устроило вполне: лестничным пролетом ниже он обнаружил похожую дыру, но уже соединяющую второй этаж с первым, самым нижним. И Сигорд справедливо рассудил, что через такие лабиринты дерьмотным запахам будет не пробиться в его спальню-резиденцию, а мухи все равно вездесущи и неистребимы в теплое время года.
Дни жизни его превратились в постоянное кружение по свалкам и помойкам, а место на чердаке, где он жил и спал, – в филиал такой свалки. Чего только не натаскал он к себе: абажуры, ведра, пластиковые бутыли, банки, тапки, примусы, стулья… Все должно было пригодиться ему в новой начатой жизни, да никак не пригождалось. Стулья мгновенно доламывались, на вешалки вешать было нечего, чистые тряпки и одежды никак не хотели находиться среди грязи и отбросов, кружка у него была, даже три кружки. И все три были нужны! Да, все три! Из одной, эмалированной, которую он первою нашел, Сигорд пил простую воду. Из другой, алюминиевой, после всех найденной, он растворял в кипятке и пил бульонные кубики, а третья, с отбитой ручкой, фарфоровая, была торжественная, праздничная: под чай! Чай, конечно был неполноценный, из пакетиков, но все-таки – чай, со вкусом чайным и запахом. Оказалось, что на многие виды найденного мусора есть покупатели в лице старьевщиков и они платят за него деньги! Деньги-то грошовые, из иного прохожего можно больше выпросить, но эти – заработанные. Не то чтобы Сигорду важна была моральная сторона – честно там, не честно, выпрошено, заработано – но ему понравилось добывать, не уповая на милость и щедроты чужих людей! Сам – и никого не спросил!
Сигорд большую часть заработка тратил на бульонные кубики и чай, этим и питался; и настолько увлекся на первых порах в ущерб нормальной еде с калориями, что однажды грохнулся в голодный обморок и так и пролежал до утра. К счастью, обморок случился «дома», посреди чердака – Сигорд упал удачно, даже без ушибов и шишек обошлось… Вот и бросай после этого пить, как раз с голоду и помрешь! – Сигорд даже ухмыльнулся собственному юмору, но за бухлом не побежал, сглотнул только… И раз, и два, и три…
Весна тем временем развернулась в полную силу, все газоны были зелены и деревья вот-вот уже готовы были распуститься. Сигорд нашел декоративную бутылку фиолетового стекла, фигурную, с вензелем на боку, с горлышком-раструбом, тщательно вымыл ее, повернул трещиной к стене и воткнул веточку вербы – украсил чердак, а сделал он это исключительно для себя, для собственного удовольствия – гости к нему не захаживали…
Быть может, потому он так пристрастился к чаю да бульону, что возможность появилась – готовить, пусть и примитивно, – воду кипятить! Опытным путем обнаружил он, что есть в доме электричество: на втором этаже сохранилась в одном месте проводка и – чудо из чудес – электрики позабыли обесточить. Торчали в стороны два контакта – скукоженные в неправильные спирали проводочки, а Сигорд возьми да и схватись! Так и брякнулся со всего маху на тощую задницу, а в мозгах такое… такое… типа, мучительное просветление… от которого, впрочем, никакого толку – сверкнуло и забылось… К одному проводочку Сигорд приладил покрепче лезвие от безопасной бритвы, а другой, на конце крючком, свободен остался: только и делов – прижать поплотнее и в воду сунуть. И присматривать, чтобы все аккуратно было, рук и кружки чтобы не касалось.