Родители зашли вместе в шатер, мама отправилась на кухню заваривать тот самый корешок. Отец подошел к Троф и поцеловал ее в лоб. Казалось, что он сейчас рухнет, у него оставалось лишь сил, чтобы присесть рядом с Мосс. Мама принесла миску с отваром.
Помоги, пожалуйста, отцу пройти на кушетку. Ему нужно отдохнуть.
Хорошо, мама.
Троф, придерживая отца, хотя это была больше внутренняя поддержка, чем внешняя. Он был огромным, а она всего лишь маленьким ребенком и не смогла бы сдвинуть его, даже если бы захотела. Троф помогла ему сесть на кушетку.
Спасибо, дочка. Теперь иди к маме с сестрой, я немного посплю.
Троф побежала к маме. На удивление, девочка обнаружила, что старшая сестра пила отвар с открытыми глазами. Она была в сознании, Троф посчитала, что фиолетовый цвет корешка оказался все-таки хорошим знаком. Она присела около них с мамой и с улыбкой наблюдала за сестрой, Мосс слабо улыбнулась ей в ответ.
К переезду сестра практически выздоровела, но мама запрещала ей еще что-либо делать. Странствие все же состоится. Одним утром семья Троф загрузила две повозки вещами и отправилась с коммуной на запад. Больше в этом городе они не бывали, несмотря на то, что их поток несколько раз заходил в него. Семья Троф выбирала другой путь и лишь через некоторое время вновь присоединялась к коммуне, когда они отправлялись в новый поход.
Прошло время, кануло пятнадцать лет с болезни старшей сестры, девочки подросли. Внешне они были очень похожи. Те же русые волосы, тот же упрямый взгляд, который достался от давно почившего дедушки. Мосс была чуть выше Троф, ее длинные пальцы завораживали, когда она что-то мастерила, оторваться от наблюдения за ее руками было невыносимо сложно. У Троф был чуть вздернут нос и несколько притаившихся веснушек на щеках, она была румянее своей сестры, но бледность Мосс появилась из-за перенесенной болезни, а так она могла бы быть такой же розовощекой. Цвет глаз у них был один на двоих зеленый, лишь у Троф он был совсем немного ярче, в нем постоянно таилось любопытство. Увидишь их на улице вдвоем и понимаешь сестры, сомнений ни у кого не было в этом.
Лекарь действительно помог Мосс, но до сих пор никто не знал, какую цену за свои услуги целитель взял. С тех пор Мосс перестала быть собой, она была здорова физически, но в ее душе как будто поселилась пустота, которую она не могла объять. В ее глазах оставался лишь маленький огонек, который напоминал о прежней старшей сестре, которая когда-то была у Троф.
Мосс редко говорила или улыбалась, чаще она объяснялась лишь медленными телодвижениями. На объятия или другое проявление любви она отвечала очень вяло, хотя после них ей будто становилось легче, дыхание делалось более глубоким, а не прерывистым. Она продолжила ездить с семьей по миру, но родители сомневались, что она сделает свой выбор, где остаться жить. Может быть, она будет путешествовать с ними до самого своего конца.
Троф перестала проводить с ней много времени, она старалась не находиться с ней наедине долго, избегала ее взгляда и пропускала замечания матери о помощи сестре. Всегда были более важные занятия где-то вдалеке, даже когда дом покидать не хотелось, Трофа выходила и делала упрямые шаги, удаляясь от сестры. Дух приключений был приятнее на вкус, чем тишина в общей комнате с сестрой, которая постоянно что-то мастерила с нитками, порой она принималась вязать странные несуразные вещи, которым Слома пыталась найти применение.
Сестра оставалась лишь блеклым воспоминанием, Троф слишком часто приходилось его запирать за тяжелой деревянной дверью, хотя порой картинки их игр и проделок вырывались при взгляде на безмолвную сестру. Открывать эту дверь Троф не хотела, хотя слабый блеск улыбки озарял ее при случайном прикосновении к сестре.
Бывали дни, когда Троф оставалась дома наедине с сестрой, родители отправлялись в город или на собрания коммуны. Тогда Троф погружалась в вязкую пучину отрицания и любви к сестре, иногда Мосс пыталась ее научить вязать, но Троф лишь смеялась и запутывала пряжу. Мосс была не против, она упрямо и медленно распутывала ее и заново начинала обучение. Троф часто заставали спящей на коленях Мосс, когда родители возвращались домой.
Год за годом сбегать из дома Троф не прекращала, сестра оставалась вдалеке в стенах дома, который давил на плечи Троф.
Все это изменилось, когда лекарь пришел за платой. Он пришел забрать Мосс.