О Боже
О Боже, американский НАТО
На Украину наступил,
Мы тоже, нам то надо,
А им имени Курил, мы шлём
Привет, и все же, народ бунтует
«Не пустим», «Не отдадим»,
Пришлось уйти, и всё же, ни пяди мы не отдадим.
Уж час прошел
Уж час прошёл, а я все сижу
Мне хочется гульнуть на славу,
Но не с кем, вот Юлька тут за стеной
Готовит, чего то, уж запах, какой
Унюхал мой нос, чем то пахнет
Но Юлька не скажет; сим сим отворись
И носа оттуда не кажет.
Мы знакомы
Мы знакомы три недели,
И совсем уж обалдели,
Обалдели друг от друга,
С другом мы уж три недели,
Уж чего уж не трендели,
Всё галдели и галдели,
А потом мы спать хотели,
А проспавшись на неделе,
Мы совсем уж обалдели
Время пять, а мы не ели
Вот такие три недели.
У Юльки
Мы у Юльки сидели, чаи гоняли и глядели
В окно, а из него, все далеко видать
Мы с Юлькой сели на кровать и посмотрели
В глаза, друг другу, они как бирюза, она как вьюга
Нам с Юлькой было холодно, обнявшись, мы сидели
Накрывшись простынёй, и оба мы балдели
От нашего тепла, которое мы передавали
Временно друг другу, глаза как бирюза
А Юлька вся, дрожа от счастия, уж сжала мне запястия.
Сидели долго мы и не могли понять
Что произошло, а Юлька вся светилась от счастия.
Мне с тобою посидеть бы
Мне с тобою посидеть бы,
Посидеть, поговорить, а
Потом, тебя раздеть бы
Посидеть с тобой опять,
Посмотреть в глаза твои бы
Крепко, крепко целовать
В поцелуе слиться нам бы,
А потом, мы б сжимали
Руки, я бы сам бы
Так в тебя вошел!
Так вошел, чтоб ты стонала
Что бы моя была
Что бы ты моя рыдала
И от счастья и вина
Как потом бы мы испили,
То вино, какое есть
В поцелуе мы бы пили,
То чаво, уж в нас не счесть
Ту бы страсть нам сохранить бы
Сохранить и передать,
А потом, нам бы родить бы
Ту невинную, нам Страсть.
Хотел бы я тебя обнять
Хотел бы я тебя обнять,
Хотел так обними
Хотел бы я тебя поднять,
Хотел так подними
Хотел бы я тебя ласкать,
Хотел так поласкай
Хотел бы я
И я б хотела
Хотели б мы.
Когда б по небу проходя
Когда б по небу проходя
И с чистой совестью идя,
Я б был простым поэтом
И шёл бы я, дорогой той
Что мне дарована судьбой,
Который год пишу вот я
Стихи, поэмы, эпиграммы
И шлю я телеграммы,
В концы, земли той необъятной,
Что можно вот этой понятной
Строкой черкнуть, и будет суть.
Летая в собственном сне
Летая в собственном сне,
Порой, поражаешься весне,
То белобрысая она, то от зелени
Зацвела, порою, не знаешь какой
Она бы была, если бы не мы с тобой
Почему, потому, друг мой
Порой, даже ужасная вьюга может
Превратится в самого близкого
Друга, а потом, надо же до такого
Дойти, весна, ведь это время,
Любви, и кому какое дело,
Что творит молодое тело,
Радости мы хотим, тепла и любви,
Разве не так чёрт вас дери,
Так вот, разговаривая о снах,
Мы забыли упомянуть, что он есть
Страх, который преодолим и над которым
Смеётся каждый, лишь бы не во вред
Другим, однажды.
Ну, мог ли я поверить
Ну, мог ли я поверить что
Что счастье близко так бывает,
Что близок час расплаты той,
Которая бывает
Что хочет так же человек
Покинуть общество родное
Что может он, достигнув лет
Вернутся, он в село родное,
Что кажется ему теперь
Как видел он когда то
Что может он, коснувшись лет
Над вечностью склонится
Что, однако, что же может человек, да всё!
Такого не бывает, бывает, просто
Мы во век, от этого устали.
Один мой друг мне завещал покой
Один мой друг мне завещал покой,
Не свой конечно, а другой
Когда б, тот друг мне посмотрел в глаза
То понял бы, что его глаза лишь отраженье
Глаз моих, а впрочем, стоит ли об этом
Когда б, то зеркало, что супротив стояло
И с ликованьем на меня упало, пару строк
И лишь потом я понял, что бывает счастье,
Быть понятым и потом,
Вот в том, вот завещанье и покой,
А мне умиротворенье, вот и все, пожалуй,
Мне на удивленье.