— Мы с ней сегодня обедаем.
— Амалита! — воскликнул Роберт. — Ты подумай, жива еще?!. И что, все так же хороша? Опасная штучка — только держись… Зато переспать с ней — все равно что приобщиться к тайной ложе. Кого у нее только не было — Джейк, Капоте Дункан!.. Все эти рок-звезды, миллиардеры… Это ужасно льстит. Ходишь потом и думаешь: Джейк — и я…
— Мужчины!.. — покачала головой Кэрри. — Без слез не взглянешь…
Но Роберта уже несло.
— Таких, как она, — по пальцам перечесть, — продолжал он. — Ну, есть еще Габриэла. Есть Мэрит. Ну может, еще Сандра… Красавица, умница.» Встречаешь такую в Париже в ее полупрозрачном платье — и просто голову теряешь. А потом натыкаешься на ее фотографии во всяких там модных журналах, и совсем крыша едет. Тебя затягивает, как в водоворот: еще чуть-чуть — и ты всю жизнь готов прахом пустить, лишь бы к ней прикоснуться, — да только куда там…
Кэрри продолжала внимательно слушать.
…В два часа дня Кэрри уже сидела в «Гарри Чиприани» в ожидании Амалиты. Та, как всегда, опаздывала на полчаса.
За стойкой бара какой-то бизнесмен, его спутница (судя по всему, коллега) и их клиент обсуждали секс.
— По-моему, мужчины презирают женщин, которые спят с ними при первом же свидании, — рассуждала дама. На ней был строгий пиджак темно-синего цвета. — Если хочешь, чтобы мужчина воспринимал тебя всерьез, нужно выждать, как минимум, до третьего свидания.
— Это смотря какая женщина, — откликнулся клиент. Ему было лет под сорок, и он смахивал на немца, но говорил с испанским акцентом.
Аргентинец, решила Кэрри.
— Не понимаю… — недоуменно ответила женщина.
Аргентинец внимательно посмотрел на нее.
— Ну, среднестатистические американки, которые только и думают, как бы им кого-нибудь подцепить, может, и вынуждены просчитывать каждый шаг, лишь бы не ошибиться. Но есть ведь и другие — роскошные женщины из высшего общества, и уж те могут позволить себе все, что душе угодно.
В этот момент в зале появилась Амалита. Ее появление вызвало заметное оживление в зале — метрдотель бросился к ней с распростертыми объятиями, восклицая: «Какими судьбами! А фигура! Что, все так же бегаешь по утрам?» — и ее пальто и сумка тут же растворились в воздухе. На ней был твидовый костюм от Джил Сандер (одна юбка зашкаливала за штуку) и зеленый кашемировый топ.
— Здесь жарко? — спросила она, обмахиваясь перчатками, и сняла пиджак. Зал ахнул. — Золотце мое! — завизжала она, разглядев Кэрри за стойкой бара.
— Столик готов, — услужливо произнес метрдотель.
— Я тебе такое расскажу! — тараторила Амалита. — Просто умрешь — со мной такое приключилось!..
В апреле Амалита ездила в Лондон на свадьбу, где познакомилась с лордом Скунксом — имя, конечно, вымышленное, но «истинный лорд, дорогая моя, истинный лорд — состоит в родственных отношениях с монаршей семьей, замок, борзые и все такое. Влюбился в меня без памяти, болван, прямо в церкви. Подходит ко мне во время банкета и говорит: „Душа моя, вы — прелесть, но ваша шляпка еще прелестнее“.
— Тут-то мне бы его и раскусить, но я тогда была слегка не в себе — пришлось остановиться у Кэтрин Джонсон-Бейтс, а она меня совсем достала — все время нудила, что я разбрасываю шмотки по всей квартире… Дева, одно слово. Короче, я только и думала, как бы мне к кому-нибудь перебраться. А когда узнала, что Кэтрин к этому Скунксу неровно дышит — шарфики ему вяжет из какой-то кошмарной гребаной шерсти, — а он в ее сторону даже не смотрит, тут уж и подавно устоять не смогла. И потом, нужно же мне было где-то жить.
В тот же вечер после свадьбы Амалита переехала в дом на Этон-сквер. Первую пару недель все шло как по маслу.