Думаю, ничем хорошим мои песнопения не закончились бы, но тут я слёг с адовой ангиной, и мои гастроли по группам детского сада завершились.
В следующий раз я расскажу вам историю о том, как я убежал из дома в сопки и угодил в волчью яму. Говорят, я провёл в ней больше суток.
В какой-то момент сообразив, что меня нет рядом с луковицей, что я вообще куда-то из квартиры подевался, родители забили тревогу и организовали поиск своего единственного чада. Кстати сказать, потребовалось два взвода солдат с автоматами, чтобы меня найти (может, в дальнейшем этот ориентир кому-то пригодится).
Иногда я думаю, что в той волчьей яме солдаты нашли вовсе не меня, а какого-то совсем другого, никому не нужного мальчика, который больше никогда не пел таких хороших патриотических песен.
Впрочем, не будем сгущать краски, друзья!
После апокалипсиса
Записки прожжённого оптимиста
Поправка: из всех искусств важнейшим является искусство выживания.
Максим Егоркин, писатель-ведунДедушка Мазай и мутационные зайцы
Из стопы глиняных табличек «Легенды с другого берега»
Плыл как-то дедушка Мазай на своей утлой лодочке по реке в половодье. Смотрит: на островках зайцы барахтаются, причём все какие-то крупные, клыкастые и ушастые необыкновенно. Подплыл дедушка к ним поближе, а зайцы как начали в его лодку сигать, что чуть было не перевернули. Десятка два набралось лопоухих.
«Повезло! думает Мазай. Ни часов, ни компаса нет, а ведь оказался в правильное время и в нужном месте!»
Решил он, раз такое дело, к своему корешу дедушке Пахому отправиться, тот знатным шкурником слыл и сильно деньгу на этом деле заколачивал.
Встретились старички, порадовались удаче Мазая, заперли зайчиков в старом амбаре и сели водку кушать.
Надо же, всё время удивлялся дедушка Мазай, какие зайцы глупые попались: сами ко мне в лодку попрыгали!
Завтра забьём, мясо закоптим, шкуры в заброшенном городе продадим и ещё водочки купим! подхватывал тему дедушка Пахом.
Дело!
Наступила чёрная ночь. Зайцы прогрызли двери амбара и на сторожевого пса-волкодава напали тот только и успел пару раз тявкнуть. Потом ушастые уничтожили всю растительность в огороде, а под утро стали в избушку ломиться. Проснулись старички, перепугались: виданное ли дело, ополоумевшие зайцы жилище штурмуют!
Открыли друзья окна и начали из ружьишек отстреливаться. Но нет, не отступают ушастые зверушки! Мало того, некоторые до того страх потеряли, что до окон допрыгивают и страшно зубами клацают! Не ровён час откусят что-нибудь ценное, потом не пришьёшь.
Тут уж и патроны кончились, так что пришлось старичкам огородами уходить.
Кинулись они к реке, а ушастые по пятам! Еле от них отбились, запрыгнули в лодку, отчалили. Сейчас, думают, бросятся твари вслед за ними.
Но нет, остались зайчики на берегу. Стоят на задних лапах, в зубах передними ковыряют и смотрят с видом самым злодейским
Наконец выплыли страдальцы на стремнину, понеслись вниз по реке, тут только и отдышались.
Смотри, Мазай, лисы чернобурые плывут! вскрикнул Пахом, перевязывая укушенную руку. По сто новых баксов шкура стоит!
Гони их в шею! проворчал дедушка Мазай и замахнулся на мутантов веслом.
Похороны дяди Джона
Из заметок гаитянского натуралиста
Мы решили похоронить дядю Джона, так уж было принято в нашей деревне.
Когда мы внесли дядю Джона за ограду, все наши были уже в сборе, пришёл даже священник Джексон. По своему обыкновению, он был пьян, и по его покрасневшей физиономии кочевали фиолетовые пятна. Было ясно, что он прибыл с других похорон и ещё не успел оклематься. Нельзя так часто бывать на похоронах. Это неприлично.
Итак, сказал священник Джексон, мы собрались здесь, чтобы похоронить нашего дядю Джона. Мне он, конечно, никакой не дядя, так что не желает ли кто-нибудь из близких сказать что-то хорошее о покойном?
Дядя Джон сказал:
Если вы, паразиты, меня закопаете, я вам все уши пообрываю. Лучше оставьте свою безумную затею и расходитесь по домам.
Тетя Агата сказала:
Мы все знали дядю Джона как хорошего семьянина, трудолюбивого работника и, по большому счёту, честного друга. Всем нам хорошо известно, как дядя Джон держал своё слово. Помню, он сказал, что, если полезет чинить крышу, свалится непременно, тут уж хоть к колдуну не ходи. Кто мог знать, что это будут его последние слова?